Как же он раньше не догадался, что именно Фольгер протащил на борт «Левиафана»?! Этот человек всегда строил планы, просчитывал ситуацию на несколько шагов вперед. В конце концов, граф готовился к этой войне пятнадцать лет. Едва ли он легко согласится бросить четверть тонны золота!

Лестница закончилась. Алек открыл нижний люк, перебрался в главную гондолу и застыл, задумчиво глядя по сторонам.

Где тут каюта Фольгера? Алек всю ночь трудился над двигателями и в свою даже не заглянул. Мимо то и дело пробегали члены экипажа с предметами мебели в руках, выбрасывая все лишнее за борт, и еще сильнее сбивали с толку.

Но тут Алек опустил взгляд и заметил легкий крен палубы. Конечно! Каюты, которые выделили его людям, находились слева, в носовой части корабля.

Алек бросился бежать. Вскоре он добрался до знакомого коридора и распахнул дверь каюты Фольгера. Там не было ничего, кроме кровати, шкафа и беспроводной рации штурмовика, стоящей на полу.

Конечно, граф не бросил бы золото на видном месте. Алек выдвинул все ящики шкафа, но не обнаружил ничего, кроме одежды и фамильного оружия, прихваченного из замка.

Упав на пол, он заглянул под кровать и увидел ящик для хранения карт. Вытянуть его наружу не получилось — тот был тяжел, словно набитый камнями. Алек ухватился обеими руками, уперся ногами, но не сдвинул ящик и на палец. Потом он сообразил, что кровать гораздо легче, и оттащил ее в сторону. Замки ящика оказались закрытыми — видно, придется выбрасывать его в окно целиком. Распахнув иллюминатор, мальчик попытался поднять ящик, но тот оторвался от пола едва ли на сантиметр.

— Черт тебя возьми! — заорал Алек в сердцах, дергая замки.

— Что-то потеряли, ваше высочество?

Алек вскинул голову. В дверях каюты стоял граф Фольгер, держа в руках поблескивающий ключ.

— Дайте его мне, иначе мы все умрем!

— Весьма вероятно. Как вы думаете, зачем я здесь?

Фольгер запер дверь и подошел к принцу.

— Страшное дело — спускаться в гондолу с машинной палубы!

— Зачем?!

Фольгер опустился на колени рядом с принцем.

— Клоппу требовался переводчик.

— Нет! — Алек ткнул пальцем в ящик. — Зачем вы принесли их сюда?!

— Зачем я перенес на борт ваше состояние? Мне кажется, это не требует объяснений.

Замки щелкнули, открываясь. Граф откинул кожаную крышку.

Внутри тускло сияли аккуратные золотые бруски. Десятки брусков, более трехсот килограммов золота. Фольгер взял верхний слиток и, что-то ворча себе под нос, выкинул его в окно. Алек высунулся наружу, проследив взглядом, как он, блеснув в солнечном свете, зарылся в снег.

— Прощайте, семьдесят тысяч крон, — вздохнул Фольгер.

Алек молча достал из ящика еще один. Он был так тяжел, что едва получалось удержать двумя руками.

— Вы едва не погубили нас всех! Граф, вы сошли с ума?

— Сошел с ума?! — буркнул Фольгер, вытаскивая третий золотой брусок. — Почему? Потому что попытался спасти хотя бы часть вашего наследства, которое вы с такой легкостью мечете за борт?

— Граф, это же воздушный корабль! Здесь имеет значение каждый лишний грамм! — Алек отправил в окно четвертый брусок. — А вы пронесли на борт столько металла и никого не предупредили!

— Я не думал, что для дарвинистов это настолько критично, — снова проворчал граф. — Зато представьте, что бы вы сказали, если бы я оказался прав?

Алек застонал. Работая вместе с командой «Левиафана», он сам не заметил, как проникся их болезненным отношением к перевесу. Но Фольгер все еще мыслил категориями бронемашин и тяжелых шагоходов, где счет шел не на граммы, а на тонны.

Один за другим слитки летели за борт. Вскоре их осталось всего шесть.

— Что ж, давайте покончим с этим, — сказал граф. — Выкидывайте их смелее! Как шагоход, как замок с десятилетним запасом провизии.

— Так вот вы о чем! Считаете, что вся ваша долгая работа по моей милости пошла прахом? Разве вы не понимаете, что взамен мы приобрели нечто более важное?

— Что может быть важнее ваших прав на австрийское наследство?!

— Союзники.

Алек вышвырнул наружу еще пару брусков и наконец почувствовал, что палуба под ним начинает выравниваться. Кажется, у них получалось.

— Союзники? — Граф фыркнул. — Значит, ваши новые друзья стоят выброшенного отцовского наследства?

— Дело ведь не только в них, — спокойно сказал Алек. — С самого рождения вы с моим отцом готовили меня к этой войне. Спасибо вам — теперь я подготовлен и могу от нее не прятаться. Давайте, граф, осталось всего четыре штуки. Может, выкинем их вместе с ящиком?

— Тяжеловато. — Фольгер покачал головой. — Ваш отец был романтиком, идеалистом, и это стоило ему жизни. Я всегда надеялся, что вы унаследуете хоть немного матушкиного прагматизма.

Алек заглянул в ящик. Всего четыре слитка. Интересно, что бы сказал Дилан, увидев такую кучу золота? Может, в чем-то Фольгер прав?

— Ладно, — сказал принц, — один мы оставим. Граф улыбнулся, вытащил один из золотых брусков и спрятал его под кровать.

— Увидите, Алек, он вам еще пригодится. А теперь, взялись?

Вместе они подняли тяжелый ящик над полом. Лицо Фольгера побагровело. Алек чувствовал, что его мускулы дрожат от натуги. С трудом они взгромоздили тяжесть на подоконник. Алек разбежался и с размаху толкнул ящик наружу. Последние три бруска выкатились из него и, сверкнув в воздухе, упали на ледник.

Фольгер схватил Алека за плечо так крепко, словно испугался, что его воспитанник вывалится наружу вслед за золотом. Корабль, освобожденный от лишнего груза, качнулся на другой борт и резко рванулся вверх.

— Я в самом деле не подозревал, что несколько сотен килограммов имеют значение для такого гигантского корабля, — тихо сказал Фольгер. — Алек, я не хотел подвергать вас опасности.

— Знаю. Вы всегда делали все возможное, чтобы меня защитить. Но я выбрал другой, опасный путь. Либо вы это признаете, либо, когда корабль приземлится, наши дороги разойдутся.

Граф Фольгер глубоко вздохнул и поклонился.

— Я остаюсь к услугам вашей светлости.

Алек отвел глаза и промолчал. В этот миг снаружи что-то вспыхнуло, и они оба бросились к окну.

С земли одна за другой взлетали ракеты. «Левиафан» достиг арьергарда немецких разведчиков, которые пускали в небо зажигательные заряды. Алек почувствовал знакомый запах фосфора, затем вдалеке раздался грохот орудийного залпа.

— Похоже, мы все-таки опоздали, — сказал он.

ГЛАВА 39

— Кыш, кыш! — надрывалась Дэрин, поднимая в воздух стаи летучих мышей. — Пошли вон отсюда!