Дэйлу Куперу предстояло совместить несовместимое. Его рациональный ум противился происходящему. Но загадки ночного гостя сбывались. Они ложились в ход расследования, помогали приблизиться к истине, найти разгадку. И Дэйл Купер не мог отмести их как вздор. Он должен был принимать их в расчет. Но тогда он должен был поверить и в существование ночного гостя — великана, поверить в сверхъестественное.
В больнице Твин Пикса в это время ночи стояла глубокая тишина. Во всех коридорах горел дежурный свет. Медсестры у телефонных аппаратов и пультов дремали. Кое-кто из них читал журналы.
Дежурный хирург со своим ассистентом сидели с чашками кофе в руках и рассуждали о дрянной погоде, о погоде, при которой так хочется спать.
В палате Ронни Пуласки горел неяркий свет. На экранах датчиков бежали извилистые зеленоватые линии.
Девушка казалась неподвижной. Сознание к ней еще не вернулось. Дежурная сестра ушла в коридор поговорить по телефону.
Вдруг Ронни вздрогнула. Ее тонкие девичьи руки шевельнулись, пальцы начали сгибаться и дрожать. Она открыла глаза и уставилась в потолок. Потом резко дернулась.
Капельница едва не сорвалась со своего штатива. Но девушка этого не видела. Она смотрела невидящим взглядом куда-то вдаль, на занавешенное окно. Она слышала шум дождя. И вдруг ее лицо исказила гримаса боли и ужаса.
Девушка закричала.
Ей казалось, что она кричит очень громко, но с ее губ слетал только слабый, едва слышный шепот. — Лора, Лора, спасайся! Лора, спасайся, -шептала девушка и вздрагивала.
И вновь из пространства, куда она смотрела, на нее бежал блондин со страшным оскалом. В его руках был огромный топор. Ронни зажмурилась, закрыла глаза, но видение не исчезало, а становилось все более явственным.
И вот уже проступили звуки.
Ронни слышала жуткий смех мужчины, топот его тяжелых башмаков. Она даже слышала запах, исходивший от этого мужчины. Она видела его вытаращенные, налитые кровью глаза, видела слипшиеся от пота белесые волосы. Она слышала хруст разрубаемого тела.
И вновь продолжала шептать:— Лора, Лора, спасайся, спасайся…
Она так резко дернулась, что капельница опрокинулась, жидкость растеклась по полу.
Сиделка, услышав страшный грохот в палате Ронни, бросила телефонную трубку, оставив неоконченным разговор, и поспешила в палату.
Когда она отворила дверь, казалось, все оставалось неизменным. Только прозрачный раствор медленно растекался по полу, а больная лежала в прежней позе с закрытыми глазами.
Сиделка присмотрелась к ней и увидела, как мелко вздрагивают кончики ее пальцев и как кривятся губы. Сиделка тут же бросилась отсоединять иглу капельницы с трубкой, по которой уже начинала течь кровь девушки. Вытащив иглу капельницы, сиделка бросилась к переговорному устройству.
Офицер Брендон не спешит покидать свой кабинет. — Ночная попрошайка. — Журнал, забытый в автомобиле Энди. — Миссис Брендон жалуется на своего сына мисс Брендон. — Энди неисправим. — Отчаянный поступок помощника шерифа. — Все было бы хорошо, но появился Гарри Трумен. — Мать находит журнал в комнате сына.
Этим вечером помощник шерифа Энди Брендон не спешил уходить домой. Он специально оставил дверь своего кабинета приоткрытой и краем глаза следил за Люси, которая сидела за стойкой в приемной и упорно не желала смотреть на него. Помощнику шерифа очень хотелось подойти к Люси, взять ее за руку и попросить прощения за все свои недавние выходки. Но решиться на это Энди никак не мог. Он даже пару раз поднимался из-за стола, даже брался за ручку двери. Но выйти в коридор ему мешала гордость.
«Черт, — возможно, думал Брендон, — ведь Люси тоже не просто так осталась после службы в участке. Она же наверняка ждет, чтобы я подошел к ней, и мы помирились».
Он вновь брался за ручку двери и вновь не решался выйти в коридор.
Наконец, Люси, зло передернув плечами, накинула пальто, схватила сумочку и, встряхнув белокурыми волосами, выскочила на улицу.
Брендон с минуту сидел задумавшись.
Можно было, конечно, выскочить вслед за Люси, но что она подумает? Она решит, конечно же, что во всем виноват сам Брендон. А этого ему очень не хотелось. Он упаковал свои бумаги в папку и все время уговаривал себя, что не спешит, что ему все равно, успела Люси отъехать от полицейского участка или же ждет в машине.
Энди вышел на крыльцо. Дверь, сухо щелкнув, закрылась за помощником шерифа Брендоном. Остановившись на ступеньках, он стал вглядываться в зимнюю полутьму. Шел дождь, и чудилось, что вместе с каплями влаги на улицу опускаются сумерки, кружась над асфальтом как хлопья сигаретного пепла. У воздуха был холодный, горьковатый привкус.
Только что зажженные фонари казались очень печальными, как и огни в домах напротив полицейского участка. Они горели тускло, словно сожалели о чем-то, а редкие прохожие шли туда и сюда, укрывшись под уродливыми зонтами.
И помощник шерифа пожалел, что не прихватил зонтика с собой. Он накинул на голову капюшон плаща, но все же не спешил сойти со ступенек на тротуар. Он почему-то медлил.
В жизни каждого человека, естественно, бывают такие минуты, когда вдруг, он словно бы со стороны начинает смотреть на свою жизнь, словно бы внезапно вылупливается из скорлупы и видит этот мир новым. И это ужасно.
Нельзя поддаваться таким минутам, иначе жизнь превратится в сущий ад, и будет казаться, что ты сам виноват во всех своих несчастьях. Да, нельзя поддаваться таким минутам, надо скорее ехать домой и выпить чаю, кофе или чего покрепче.
И вдруг, прямо из темноты возле офицера Брендона возникла молоденькая девушка: тонкая, смуглая, призрачная. Откуда она взялась, Брендон и сам бы не мог ответить. Она остановилась у самого локтя офицера и шепотом, похожим не то на вздох, не то на плач сказала: — Мистер, можно мне обратиться к вам с просьбой? — С просьбой? — Брендон обернулся.
Он увидел, что девушка очень легко одета для сегодняшней погоды. Она придерживала на шее воротник рукой и так дрожала, словно только что вылезла из воды. Мистер, — снова раздался запинающийся голос, — не можете ли вы мне одолжить пару долларов? — Зачем? — изумился Брендон. — Я бы могла выпить чашечку кофе и что-нибудь съесть, — ее голос звучал правдиво и не был похож на голос попрошайки. — Значит, у вас совсем нет денег? — спросил Брендон. — Ни цента, — вздохнула девушка. — Странно.
Брендон старался разглядеть в темноте девушку, не спускавшую с него глаз. На нее падал лишь свет из дежурного помещения полицейского участка. Свет пробивался сквозь неплотно закрытые жалюзи, и казалось, что лицо девушки расчерчено черными угольными полосами.
Подсветка вывески полицейского участка давно перегорела. Поэтому на крыльце и было очень темно.
И вдруг Брендон решил, что это настоящее приключение. Встреча в сумерках… Все как в кино.