Дэйл, протянув Гарланду Таундешу его бумаги, произнес:— Господин майор, большое спасибо за помощь… Уверен, что это поможет мне разыскать убийцу.
Альберт Розенфельд удивляет полицейских своими знаниями дактилоскопии. — Звонок мистера Смита. — Братья Хорны рассуждают о страховке Кэтрин.
Видя, сколь благоприятное впечатление произвели на полицейских Твин Пикса лекции о заготовке героина и, особенно, об организованной преступности, Дэйл, желая примирить Розенфельда с шерифом и его подчиненными, порекомендовал паталогоанатому выступить с какой-нибудь лекцией из сферы своей профессиональной деятельности. Альберт согласился, предложив в качестве темы «Исследование рвотных масс при отравлении мышьяком», но Дэйл, вспомнив, что лекцию обязательно будет слушать Люси Моран, посоветовал ему избрать что-нибудь более приличное. Наконец, был найден компромиссный вариант — Альберт решил сделать для полицейских небольшое сообщение о дактилоскопии и ее возможностях.
Стоя за небольшой трибуной в зале полицейского участка, Розенфельд, окинув взглядом собравшихся — а на лекцию, кроме полицейских, пришли и обыкновенные граждане, — начал свой доклад так:— Уважаемые дамы, — он обернулся в сторону сидевшей на первом ряду Люси, — и господа! — Альберт небрежно кивнул всем остальным. Сегодня я хотел бы поговорить с вами о дактилоскопии. Я не хочу обращать ваше внимание на историю этого метода идентефикации преступников — все вы люди грамотные, и наверняка знаете, что дактилоскопия пришла на смену устаревшему бертильонажу — что это такое, вам, надеюсь, хорошо известно… Только самый последний невежда не может знать, что означают эти понятия… Так вот, — Розенфельд внимательно осмотрел присутствующих в зале, — сегодня я хотел бы поговорить с вами на тему — «Что может дактилоскопия?»
Дамы и господа! Дактилоскопия может все. Сравнительный анализ отпечатков пальцев — самый надежный способ установления личности. Чтобы не быть голословным, расскажу вам историю одного тягчайшего преступления, которое было раскрыто благодаря возможностям дактилоскопии. — Альберт, поискав глазами шерифа Трумена и, убедившись, что тот внимательно слушает, продолжил: — История эта произошла несколько лет назад в небольшом городке, вроде вашего — Альбервиль, что в соседней Монтане. От руки неизвестного убийцы погиб ребенок — четырехлетняя девочка Джун. За несколько дней до этого происшествия ребенок заболел, и девочку отправили в детское отделение местной больницы. Врачи нашли у нее пневмонию, но в достаточно легкой форме, чтобы девочка была выписана домой. Накануне вечером она спала в своей кроватке в детском отделении. Палата помещалась в цокольном этаже и одной своей стороной примыкала к кухне и ванной детского отделения, другая соседствовала с пристройкой, где в эркере находились туалетные комнаты с большими окнами, которые ради свежего воздуха никогда не закрывались… Дамы и господа, прошу вас обратить внимание на эти детали. Так вот, ночью, в начале двенадцатого медицинская сестра подошла успокоить плачущего ребенка, чья кровать стояла рядом с кроватью Джун. Она крепко и спокойно спала. Медсестра снова ушла на кухню. Спустя полчаса до нее донесся какой-то шорох и ей послышался детский голосок. Войдя в коридор, сестра обнаружила дверь, ведущую в парк, открытой. Так как на дворе было очень ветрено, сестра решила, что дверь распахнул сквозняк и спокойно вернулась к своим делам. Через минут пятнадцать она пошла в обход блока. Когда она вошла в детскую палату и подошла к койке Джун, то обнаружила ее опустевшей. Сестра поспешила в туалет, но Джун не оказалось и там. На обратном пути медсестра обратила внимание, что на свеженатертом полу виднеются какие-то пятна. Похоже, что это были следы ног, но не детских, а взрослого человека, пробежавшего по коридору босиком или в очень тонких носках. Следы вели от одного из окон эркера к детским кроваткам и оканчивались как раз у койки пропавшего ребенка. Под кроватью лежала большая бутыль с дистилированной водой, которая еще в начале двенадцатого находилась на тележке, стоявшей в другом конце палаты. В полночь сестра подняла тревогу. Весь дежуривший в то время медицинский персонал принялся искать ребенка. Этот госпиталь был расположен между большим парком и лугом. Когда спустя два часа врачи так и не смогли найти Джун, они были вынуждены обратиться в полицию. На рассвете неподалеку от больничного забора полицейские обнаружили труп девочки. Стало ясно, что она была зверски изнасилована, после чего преступник взял свою жертву за ножки и ударил о бетонную стенку забора. Исходя из тяжести преступления, дело было передано в Федеральное Бюро Расследований, а те, не имея в распоряжении специалиста, достаточно хорошо разбирающегося в подобных вещах, запросили помощи в нашем штате. Тем более, что несколько подобных преступлений было и на границе Вашингтона. Я немедленно выехал на место преступления. Руководство Департамента прекрасно понимало, что после третьего случая общественность возмутится и потребует от ФБР более решительных мер. Прибыв в Альбервиль, я тут же принялся за работу. По моему распоряжению всю территорию больницы оцепили. Пока мне было ясно одно: убийца проник через открытое окно эркера, предварительно сняв обувь, где-то между началом двенадцатого и полуночью. Судя по всему, он неплохо ориентировался. Осторожно ступая, он походил между рядами, выбирая жертву, пока не остановился на Джун. После чего, вынув ее из кроватки, вылез с ребенком через окно эркера, надел башмаки и потащил свою жертву к забору. Следы его ног в носках четко отпечатались на полу в детской палате. Бутылку, найденную под кроватью Джун, он, видимо, взял с тележки, стоявшей в конце палаты, для того, чтобы в случае необходимости воспользоваться ей как оружием. На одном из окон было найдено несколько волокон ткани. Такие же точно волокна были обнаружены и на трупе ребенка. Но эти находки мало помогли мне, как, впрочем, и допрос служащих госпиталя. Тогда и решил тщательно обследовать палату в поисках отпечатков пальцев, Я осмотрел все стены, пол, окна, кровати, бутылочки с молоком и детские игрушки.
Разумеется, повсюду было несколько сотен отпечатков. Немедленно отпечатки были сняты у всего персонала клиники и всех посетителей, побывавших в детском отделении на протяжении последней недели. Выяснилось, что все обнаруженные отпечатки принадлежат больным детям, посетителям, врачам, сестрам, за исключением отпечатков большого пальца и целой руки, оставленной на бутыли, найденной под кроватью погибшей девочки. Для меня стало очевидным, что это, скорее всего, — отпечатки, оставленные убийцей. Я сверился с централизованной картотекой в Вашингтоне, но обнаружилось, что этих отпечатков пальцев там нет. Тогда я пришел к выводу, что убийца родом из Альбервиля или окрестностей. Кроме всего, в пользу этого предположения говорило хорошее знание местности и, особенно, привычек сестер госпиталя. Тогда я предложил снять отпечатки пальцев у всех мужчин Альбервиля старше шестнадцати лет, а также у всех, кто приезжает в этот город на работу из окрестных поселков. Город насчитывал в то время что-то около ста десяти тысяч жителей, из которых домовладельцами были более тридцати пяти тысяч. Я рассчитывал, что предстоит собрать что-то около пятидесяти тысяч карточек с отпечатками пальцев для сравнения с теми, что были оставлены на месте преступления. Я прекрасно понимал и объем предполагаемой работы, и то, что до сего времени в Соединенных Штатах не предпринималось ничего подобного. Более того, я в тот момент даже не был уверенным в успехе. У меня было достаточно оснований предполагать, что это мероприятие может вызвать беспокойство и волнение общественности, стоит ей только понять, что именно заставляет власти пойти на такую решительную меру. Кроме того, в Соединенных Штатах нет закона, который бы обязывал население подвергаться дактилоскопической процедуре. И вряд ли найдется другая такая страна в мире, как наша, где столь глубоко укоренилось мнение, что регистрация отпечатков пальцев всегда связана с каким-то преступлением, и, следовательно, снятия отпечатков пальцев не пристало требовать от законопослушных граждан. Неизвестно было, сколько жителей захотело бы уклониться от этой процедуры под таким предлогом, а это, как вы, наверное, сами прекрасно понимаете, поставило бы расследование на грань полнейшего срыва. И все ж я решил пойти на этот эксперимент.