Трумен, отлично знавший своего заместителя, ожидал от него чего угодно, но только не этого. Гарри только и смог, что пораженно прошептать:
— Ну, Энди…
Видимо, Энди сам был ошеломлен собственным геройством; по тому, какой крупной дрожью затряслись его руки, шериф догадался через несколько секунд, что это геройство было для Брендона едва ли не большей неожиданностью, чем для всех остальных.
Подойдя к своему заместителю, шериф по-дружески положил ему руку на плечо и произнес:
— Спасибо, приятель… Энди опустил пистолет.
— Это был мой долг… — выдавил он из себя классическую фразу голливудского положительного героя-полицейского, — это был мой долг…
В то самое время, когда полиция занималась задержанием Жака Рено, в полицейском отделении раздался телефонный звонок. Трубку подняла Люси.
— Алло…
— Это от Лео, — говоривший произнес эту фразу столь зловеще, что девушка невольно вздрогнула.
— А кто говорит?..
В трубке послышался какой-то звук, напомнивший Моран бой курантов.
— Неважно…
Люси спросила голосом, в котором прозвучало нескрываемое беспокойство:
— Кто это? Я не могу разговаривать с человеком, не зная, кто он… — добавила она.
С той стороны послышалось:
— Это неважно…
— Чего же вы хотите?..
— Лео просил меня передать кое-что для шерифа Гарри Трумена…
Люси, наконец, взяла себя в руки.
— Слушаю…
— Шериф наверняка знает некоего Джозефа Хэрвэя, большого любителя мотоциклов марки «Харлей-Дэвидсон»? — с какой-то издевкой, как, во всяком случае, показалось Люси Моран, спросил неизвестный абонент.
— Да…
— Так вот: пусть он на всякий случай проверит, что хранит этот мотоциклист в бензобаке… Там можно найти очень любопытные вещи…
— Что вы имеете в виду?..
— Еще раз повторяю — пусть шериф поинтересуется бензобаком мотоцикла этого Хэрвэя…
— Кто это гово…
Короткие гудки в трубке дали понять, что разговор закончен.
Люси в тот вечер была слишком занята своими переживаниями, чтобы придать значение какому-то звонку; ей почему-то показалось, что это — не более, чем глупый розыгрыш.
«Тоже мне, — подумала она, — тоже мне, идиоты, нашли время для шуток… У меня такие серьезные проблемы, а они там развлекаются…»
На всякий случай Люси записала на отрывном календаре: «Звонили от Лео. Насчет бензобака „Харлей-Дэвидсона“ Джозефа Хэйвэра».
«Нет, вы только подумайте, — от мысли, что ее осмеливаются беспокоить в критические моменты жизни, Люси едва не зарыдала, — они нашли время для розыгрышей…»
Хэнк вот уже несколько дней работал в закусочной своей жены Нормы Дженнингс — в фартуке из искусственной кожи, в брезентовых рукавицах он ничем не отличался от остальных подсобных рабочих, вечно суетившихся на хозяйственном дворе — катал бочки с пивом, носил из фургона ящики, мыл посуду… Норма старалась не замечать его — во всяком случае, она не делала для Хэнка никаких скидок: к немалому удивлению Нормы, Хэнк воспринял подобное отношение к себе достаточно спокойно и без лишних эмоций.
Однажды, когда закусочная уже закрывалась, Хэнк, подтащив ящики с консервированной ветчиной к стойке бара, несколько замешкался — Норма, достаточно неплохо знавшая его, поняла, что тот желает с ней о чем-то поговорить.
— Хэнк?..
Тот обернул голову.
— Слушаю…
Норма улыбнулась, давая тем самым понять ему, что беседа будет носить не служебный, а, скорее, семейный характер.
— Ты хочешь что-то сообщить мне?..
Хэнк, аккуратно поставив ящики, подошел к Норме.
— Да нет… Ничего особенного.
— Так да или нет?..
— Да так, мелочь…
Норма вновь улыбнулась — в ее улыбке угадывалось: «Говори, Хэнк, не бойся… Мы же свои».
— И какая же мелочь?..
— Понимаешь — мне кажется, в подвале завелись какие-то грызуны…
Норма нетерпеливо махнула рукой.
— Послушай, ты мне все-таки муж… Не городи тут всякой ерунды. При чем тут какие-то грызуны?..
— Совершенно ни при чем, — согласно кивнул Хэнк.
— Так для чего же ты говоришь о них?..
Хэнк ухмыльнулся.
— Просто так… Я ведь прекрасно знал, что ты сейчас произнесешь именно эту фразу — «не городи всякой ерунды…»
Норма вновь улыбнулась.
— Так для чего же…
Хэнк тут же перебил ее:
— Для того, чтобы еще раз проверить, насколько хорошо я тебя знаю…
— Ну, и что же?..
— Ну, в общем, достаточно неплохо.
— Короче…
И тут Хэнк, совершенно неожиданно для Нормы спросил:
— Послушай, как ты думаешь, чего мне хотелось в тюрьме больше всего?..
Норма от удивления подняла брови.
— Ну, и чего же?..
Хэнк ухмыльнулся.
— Никогда не догадаешься… Больше всего в тюрьме хочется кого-нибудь трахнуть…
Норма от удивления едва не потеряла дар речи.
— Чего, чего?..
— Да, кого-нибудь трахнуть… Так вот, все это время я хотел только одного — дорваться до женщины, все
равно, до какой — грязной, потной, уродливой… И трахнуть ее.
— И ты…
Хэнк резко прервал ее:
— Не перебивай… Так вот, когда ты лежишь на тощем матраце в своей камере и рассматриваешь разные порно-журналы… Нет, ты даже не понимаешь…
— Порно-журналы?..
Хэнк коротко кивнул.
— Да.
— Не понимаю, для чего их рассматривать, если они так возбуждают, а выхода энергии все равно нету…
Хэнк, подойдя к Норме, неожиданно приобнял ее за талию.
— Я берег ее на будущее…
Та попыталась высвободиться, но железные руки Хэнка крепко держали ее.
— Хэнк…
— Послушай, ты…
— Хэнк, ты собираешься меня насиловать?..
— Нет.
— Но ты…
— Норма, я люблю тебя…
— Но почему…
— Я тебе все потом расскажу… Еще не время, — Хэнк сделал небольшую паузу. — Норма, я люблю тебя. И я тебя хочу. Прямо здесь и прямо сейчас.