Шарп вытащил из сундука кожаную шкатулку и поставил ее на алтарь.
– Где убили Сантьяго?
– Он принес христианство в Испанию, – как-то неохотно произнес Вивар, – после чего вернулся в Святую землю, где принял мученическую смерть. Его тело положили на корабль без весел, парусов и даже без команды. Корабль доставил его в Галисию, где он хотел быть похоронен. – Вивар помолчал. – Я знал, что вы посчитаете это чепухой, лейтенант.
– Нет, – искренне ответил Шарп, гладя пальцами золотую застежку кожаного ящичка.
– Откройте осторожно, – попросил Вивар, – и не прикасайтесь к тому, что увидите.
Шарп расстегнул золотую застежку. Крышка прилегала настолько плотно, что Шарп боялся порвать кожу на задней части ящичка. Наконец крышка поддалась, и шкатулка открылась.
Священники и испанские офицеры перекрестились. Отец Альзага затянул грубым голосом молитву. Свечи едва освещали часовню. Над открытым ящичком поднималась пыль. Луиза затаила дыхание и поднялась на цыпочки, чтобы лучше разглядеть, что лежит внутри.
Изнутри шкатулка была обшита подкладочным шелком. Некогда пурпурная ткань выцвела. На дне шкатулки лежал завернутый в вышитую ткань сверток размером с солдатскую флягу. Сверток был плотно перехвачен золотым шнуром. На ткани были вышиты кресты и мечи.
Вивар едва заметно улыбнулся Шарпу.
– Как видите, бумаг там нет.
В шкатулке не было также ни короны Испании, ни фамильных драгоценностей.
Вивар поднялся на ступеньки алтаря.
– Почти триста лет назад сокровища Сантьяго были спрятаны. Знаете почему?
– Нет.
– Из-за англичан. Ваш Фрэнсис Дрейк стоял на рейде Сантьяго-де-Компостела, и мы боялись, что он захватит собор.
Шарп ничего не сказал. Вивар говорил о Дрейке с такой горечью и обидой, что лейтенант решил промолчать.
Блас Вивар смотрел на странное сокровище.
– В Англии до сих пор хранится барабан Дрейка. Вы его видели, лейтенант?
– Нет.
В отблеске свечей лицо Вивара казалось высеченным из огненного камня.
– Но вы же знаете легенду о барабане Дрейка? Чувствуя на себе взгляды собравшихся в часовне, Шарп покачал головой.
– Легенда утверждает, – сказала тихо Луиза, – что, если Англия попадет в опасность, надо бить в барабан, и Дрейк поднимется из своей подводной могилы и разобьет донов на море.
– Почему донов? – В голосе Вивара все еще звучала горечь. – Дрейк разобьет любого.
Луиза кивнула.
– Существует еще одна английская легенда. Если Британии грозит поражение, король Артур восстанет из Авалона и поведет в бой своих верных рыцарей.
– Да, – сказала Луиза, – точно так же как гессенцы верят, что покоящиеся в Олденбурге Карл Великий и его рыцари готовы подняться на защиту христианского мира от Антихриста.
Слова Луизы понравились Вивару.
– Перед вами нечто подобное, лейтенант. Перед вами хоругвь Сантьяго, знамя святого Иакова.
Майор стремительно подошел к шкатулке и поднял сверток. Альзага протестующе замахал руками, но Вивар не обратил внимания. Он просунул сильные тупые пальцы под золотой шнур и разорвал его. Майор развернул вышитый сверток, и Шарп увидел внутри отрез пыльной белой ткани. Материал был настолько стар, что прикосновение пальца могло обратить его в горстку праха.
– В течение многих лет, – спокойно сказал Вивар, – хоругвь являлась достоянием королевского двора. Моя семья отвечала за ее сохранность. Поэтому я и выхватил сокровище из-под самого носа французов. Это мой долг, лейтенант.
Шарп почувствовал легкое разочарование. Он ожидал увидеть старинную корону или горсть бриллиантов. Между тем при виде сложенного отреза шелковой ткани он испытал священное благоговение. Он вглядывался в пыльные складки, пытаясь представить, какая сила может в них содержаться.
– Тысячу лет назад, лейтенант, мусульмане едва не захватили всю Испанию. Отсюда их армии планировали бросок на север. Угроза нависла над всем христианским миром. Сегодня их ересь могла бы править Европой.
В окно ворвался порыв ветра, пламя свечей затрепетало. Шарп очарованно смотрел на хоругвь, а Вивар продолжал рассказывать старинное предание:
– Несмотря на то что мавры захватили почти всю страну, в этих горах они натолкнулись на серьезное сопротивление. Враг решил победить любой ценой и бросил сюда тысячи воинов, в то время как мы могли противопоставить им лишь сотни. Мы не могли победить, однако мы не могли и сдаться. Наши рыцари бросались в одно неравное сражение за другим. – Вивар говорил тихо, но голос его завораживал. – Мы проигрывали. Наши дети попадали в рабство, женщин угоняли в гаремы, а мужчин заставляли работать на плантациях и грести на галерах. Мы проигрывали, лейтенант! Свет христианства теплился, как огонек свечи на ветру, против него сияло огромное злое солнце ислама. Наконец наступил последний бой.
Блас Вивар замолчал. Затем гордым, как сама Испания, голосом он поведал о том, как небольшой отряд христианских рыцарей поскакал на армию мусульман. Майор говорил так красочно, что Шарпу казалось, будто он действительно видит испанцев, несущихся с опущенными копьями под яркими, как солнце, знаменами. Мечи со звоном ударялись о сабли. Мужчины рубили, уворачивались, нападали. Стрелы со свистом срывались с луков, и знамена падали в окровавленную пыль. Воины с выпущенными внутренностями гибли под копытами боевых лошадей, их стенания тонули в реве новых атак и победных криках язычников.
– Дикари побеждали, лейтенант. – Вивар произнес эти слова так, словно сам вкусил горькую пыль далеких сражений. – Но в последнюю критическую минуту один рыцарь призвал Сантьяго. Святой принес в Испанию христианство; позволит ли он, чтобы христианство погибло? Так молился рыцарь, и свершилось чудо!
Шарп ощутил, как по коже побежали мурашки. Он так долго смотрел на вышитый сверток, что тени часовни закружились вокруг него, словно причудливые животные.
– Появился Сантьяго! – Голос Вивара торжественно гремел. – Он прибыл на белом коне, с мечом из острейшей стали и, как ангел мести, проложил свой путь сквозь вражеские полчища. Мавры гибли тысячами. В тот день мы забили ад их ничтожными душами. Мы остановили врага! Столетия потребовались, чтобы очистить Испанию от грязи, столетия боев и осад, но все началось в тот день, когда Сантьяго получил прозвище Матаморос. А это, – Вивар склонился над шкатулкой и прикоснулся к древнему шелку, – знамя Сантьяго, его хоругвь. Оно находится под охраной моей семьи с того самого дня, когда первый граф Моуроморто вознес молитву о том, чтобы Сантьяго вырвал победу и не допустил гибели Христа.
Луиза, похоже, впала в транс. Священники внимательно смотрели на Шарпа, пытаясь оценить, какое впечатление произвела история на иностранного солдата.
Вивар закрыл шкатулку и осторожно поставил ее на место в сундук.