Сэр Гийом ухмыльнулся.
— Говоришь, два десятка?
— Может быть, чуть больше, — сказал Томас, — но не более тридцати.
— Может быть, ты не всех увидел?
— Поглядим и узнаем, так ведь? — отозвался Томас. — Если они прискачут.
— Арбалеты?
— Ни одного не заметил.
— Тогда будем надеяться, что прискачут, — алчно произнес сэр Гийом.
Он, как и любой солдат, мечтал разжиться богатой добычей. Ему позарез требовались деньги, и немалые, чтобы, действуя где силой, где подкупом, вернуть свои ленные владения в Нормандии.
— Может быть, это твой кузен? — предположил рыцарь.
— Боже правый! — воскликнул Томас. — О нем-то я и не подумал.
Он непроизвольно потянулся назад и постучал по своему тисовому луку, потому что любое упоминание о кузене предполагало зло. И лишь потом на него накатило возбуждение: а вдруг это и правда Ги Вексий, лезущий, ничего не подозревая, прямо в западню.
— Если это Вексий, — сказал сэр Гийом, прикоснувшись пальцем к страшному шраму на своем лице, — значит, он мой. Я сам его убью.
— Он мой, — возразил Томас. — И он нужен мне живым. Живым.
— Ты это Робби скажи, — угрюмо усмехнулся сэр Гийом. — Он ведь тоже поклялся прикончить твоего родича.
Шотландец хотел отомстить Вексию за смерть брата.
— Может быть, это вовсе и не он, — отозвался Томас, хотя, конечно, очень хотел, чтобы нынешним врагом оказался его ненавистный кузен, ведь предстояла не битва, а избиение.
Попасть в деревню чужие всадники могли только одним путем — через брод, если, конечно, не решат поискать другую переправу, выше или ниже по течению. Однако местный крестьянин, которого припугнули, приставив меч к горлу его новорожденной дочери, поклялся, что до ближайшей переправы не менее пяти миль, так что пришельцам предстояло проехать от брода по деревенской улице. И по дороге к следующей деревне, на пастбище, их ждала смерть.
Пятнадцать ратников приготовились защищать деревенскую улицу. Они расположились в засаде, на задворках самого большого дома, с тем чтобы, как только со стороны брода появится враг, мигом преградить ему путь. Для этой цели сэр Гийом реквизировал крестьянскую телегу, которую предстояло внезапно выкатить поперек улицы, чтобы задержать всадников. Впрочем, Томас сильно сомневался, что его конникам вообще придется вступить в бой, ибо по обе стороны дороги, за живыми изгородями пастбищ, были расставлены лучники. Им предстояло стрелять первыми по ничего не подозревающему врагу с близкого расстояния. Пользуясь тем, что было достаточно времени, они хорошо подготовились, повтыкав побольше стрел наконечниками вниз в землю.
Ближе всего под рукой были воткнуты стрелы с широкими, плоскими, клиновидными наконечниками, снабженными зазубринами, чтобы стрелы невозможно было извлечь из раны. Лучники всегда имели при себе точильные камни и оттачивали эти наконечники до остроты бритвы.
— Подпустите их поближе, — наставлял Томас. — Не стреляйте, пока они не доскачут до межевого камня.
У дороги стоял белый межевой камень, обозначавший конец одного выпаса и начало другого. Как только первые всадники поравняются с ним, в их коней полетят стрелы с широкими наконечниками, предназначенные для того, чтобы наносить животным страшные раны. От невыносимой боли кони начнут беситься. Часть коней падет, часть начнет метаться, но уцелевшие продолжат атаку, и когда они окажутся близко, лучники сменят стрелы, перейдя на пробойники.
Стрелы-пробойники предназначались для пробивания доспехов, самые лучшие изготавливались из древесины двух видов. Хвостовая часть стрелы, несущая оперение, изготавливалась из того же ясеня или тополя, но спереди, с помощью копытного клея, к ней крепился шести- или восьмидюймовый отрезок более тяжелого дуба, на который и насаживался остро отточенный наконечник длиной в средний палец взрослого мужчины, но тонкий, как женский мизинец. Это похожее на иглу или шило острие, укрепленное на тяжелом дубовом древке, не имело никаких зазубрин. То был острый, прочный стальной шип, пробивавший кольчугу, а при удачном попадании под прямым углом — даже стальные латы. Стрелы с широкими наконечниками предназначались для лошадей, а стрелы с узкими пробойниками — для облаченных в доспехи воинов. И если всадникам требовалась минута, чтобы домчаться от межи до края деревни, то лучники Томаса могли за это время выпустить триста стрел, имея вдвое больше в запасе.
Томас уже проделывал это раньше, много раз. Он освоил это ремесло в Бретани, стреляя из-за таких же живых изгородей и участвуя в истреблении множества врагов. Французы, узнав на собственной шкуре, что такое боевой лук, взяли за обычай высылать вперед арбалетчиков, но английские стрелы убивали их прежде, чем они успевали перезарядить свое мощное, но не скорострельное оружие, и всадникам оставалось только либо бросаться в атаку, либо отступать. Как бы то ни было, английские лучники господствовали на полях сражений Европы, ибо другие народы не овладели стрельбой из тисового лука.
Лучники, как и люди сэра Гийома, находились в укрытии, а ратники под началом Робби задержались на виду как приманка на возвышавшемся с севера от деревенской улицы кургане. Кто-то копал, остальные сидели на земле, как будто отдыхая. Двое следили за костром, дым которого приманивал врага. Томас с Женевьевой подошли к кургану, и, пока девушка ждала у подножия, лучник, поднявшись наверх, заглянул в яму, выкопанную сэром Гийомом.
— Пусто?
— Камешков уйма, — усмехнулся Робби, — но золотых самородков не видно.
— Ты знаешь, что делать?
Робби весело кивнул.
— Дождаться, когда их наступление расстроится, и атаковать.
— Только не ударь раньше времени.
— Мы не ударим раньше времени, — ответил за шотландца англичанин по имени Джон Фэрклот.
Ратник был старше Робби и годами, и опытом, и, хотя знатное происхождение давало шотландцу право командовать всадниками, у него хватало ума прислушиваться к советам бывалых, видавших виды воинов.
— Мы тебя не подведем, — весело заверил Томаса шотландец.
Лошади его ратников стояли наготове за курганом. При появлении врага ратники должны были быстро сбежать вниз и сесть в седла, а когда неприятельская атака захлебнется под стрелами, зайти в тыл противнику, поймав его таким образом в ловушку.
— Не исключено, что к нам в гости спешит мой кузен, — сказал Томас. — Ручаться не стану, но это вполне возможно.
— Мы с ним в ссоре, — промолвил Робби, вспомнив убитого брата.
— Робби, он нужен мне живым. У меня есть к нему вопросы, на которые я хочу получить ответы.
— Ладно, получишь свои ответы, а мне потом нужна его глотка.
— Сперва ответы, глотка потом, — отозвался Томас и обернулся. Женевьева позвала его от подножия кургана.
— Я что-то заметила, — сказала она, — там, под каштанами.