Томас оторвался от своей работы.
— Я бы и рад верить, я хочу этого. Но если мой отец и вправду владел им, то он должен находиться в Англии, а там я обшарил все места, где он мог его спрятать. Хотя, конечно, верить мне хочется. — Он немного помолчал и добавил: — Ведь если я найду Грааль, церковь, пожалуй, снова примет нас в свое лоно.
Женевьева рассмеялась.
— Ты как волк, Томас, который мечтает только об одном: как бы присоседиться к овечьему стаду.
Томас на это ничего не ответил. Он пристально вглядывался в линию горизонта на востоке.
— Грааль — это все, что мне осталось. Как солдат я потерпел неудачу.
Женевьева возмутилась:
— Вернешь ты себе свой отряд! Ты победишь, Томас, потому что ты волк. Да и Грааль, как мне кажется, найдешь.
Он улыбнулся ей.
— Ты увидела это, танцуя в грозу?
— Я видела тьму, — ответила она со страстью в голосе, — настоящую тьму. Как тень, которая вот-вот накроет весь мир. Но в ней был ты, Томас, и ты светился во тьме.
Она смотрела вниз, на текущий ручей, и выражение ее продолговатого, узкого лица было очень серьезным.
— А Грааль… Что ж, может быть, он и есть. Может быть, мир ждет не дождется как раз его, ждет, когда он явит себя и сметет с лица земли всю прогнившую дрянь. Всех попов. — Она сплюнула. — Не думаю, что твой Грааль находится в Астараке, но надеюсь, там мы отыщем ответы на некоторые вопросы.
— Или еще больше вопросов.
— Ну так давай это выясним!
Они продолжили путь на восток, поднимаясь из леса к высоким, открытым лугам, ни на миг не забывая об осторожности и избегая поселений. Однако, чтобы пересечь долину реки Жер, куда они прибыли поздним утром, им потребовалось проехать через ту деревню, где отряд Томаса разгромил ратников Жослена.
Селяне, должно быть, узнали Женевьеву, но не тронули беглецов; впрочем, безоружные люди никогда не связывались с вооруженными всадниками. Приметив рядом с грушевым садом свежий холмик, Томас решил, что там, наверное, и похоронили убитых в схватке. Проезжая мимо того места, где погиб отец Рубер, они не перемолвились и словом. Правда, Томас осенил себя крестным знамением, а Женевьева если и заметила это, не подала виду.
Они перебрались вброд через реку и, миновав рощу, поднялись к шедшему по вершине кряжа широкому плоскому нагорью, возвышавшемуся над Астараком. Справа внизу простирались леса, а наверху слева торчали только голые скалы и валуны. Искавший укрытия Томас непроизвольно повернул коня в сторону леса, но его остановила Женевьева.
— Там кто-то развел костер, — сказала она, показывая ему на поднимавшуюся из чащи тонкую струйку дыма.
— Углежоги? — высказал догадку Томас.
— Или коредоры, — возразила она, сворачивая в сторону.
Томас последовал за ней, с сожалением оглянувшись в сторону леса. В тот же миг он благодаря приобретенному в Бретани навыку заметил почти неуловимое подозрительное движение за деревьями и не размышляя выдернул из привешенного к седлу чехла лук.
И тут же откуда ни возьмись прилетела стрела.
Стреляли из арбалета. Короткая толстая черная стрела с жестким оперением прогудела, рассекая воздух. Томас осадил коня и крикнул Женевьеве: «Берегись!», но в тот же миг арбалетный болт вонзился в круп ее кобыле. Кобыла вскинулась, белая шкура окрасилась кровью. Из раны торчал короткий оперенный огрызок.
Испуганное животное рванулось на север, но Женевьева при этом ухитрилась усидеть в седле. Мимо Томаса просвистели еще две стрелы. Он обернулся в седле и увидел появившихся из леса людей: четырех всадников и не менее дюжины пеших.
— Скачи в скалы! — крикнул лучник Женевьеве. — В скалы!
Кобыла Женевьевы истекала кровью, и Томас не надеялся ускакать от погони.
Коредоры уже догоняли. Томас слышал топот копыт по каменистой почве, но тут Женевьева добралась до скал, соскочила с седла и принялась карабкаться вверх. Томас спешился рядом с ее лошадкой, но вместо того, чтобы бежать за Женевьевой, взялся за лук и вытащил из мешка первую стрелу. Он выстрелил раз, выстрелил два: один всадник свалился с коня навзничь, второй был убит стрелою в глаз. Остальные двое так резко повернули назад, что один не удержался и вылетел из седла. Томас направил стрелу в уцелевшего всадника, промахнулся и послал четвертую в того, что выпал из седла. Стрела с узким наконечником угодила ему в верхнюю часть спины.
Пешие разбойники во всю прыть мчались на подмогу, но они все же поотстали от всадников, и Томасу хватило времени, чтобы забрать с седла своей лошади запасные стрелы и кошель с деньгами. Он успел открепить и забрать вьюк Женевьевы, связать вместе поводья обеих лошадей и привязать их к выступу валуна в надежде на то, что так они не убегут, и лишь потом поспешил скрыться среди валунов и скал. Две арбалетные стрелы, звякнув, ударились рядом о камень, но он карабкался быстро и прекрасно знал, что попасть в движущегося человека очень трудно. Женевьеву Томас нашел в расщелине, близ самой вершины.
— Ты убил троих! — воскликнула она в изумлении.
— Двоих, — отозвался он. — Третий только ранен.
Лучник видел, как головорез, получивший стрелу в спину, отползал к кромке деревьев. Оглядевшись, Томас пришел к заключению, что Женевьева нашла самое лучшее убежище, какое было возможно. По обе стороны от них высились, образуя теснину, два громадных валуна, смыкавшихся у них за спиной, а третий, лежавший между ними, образовывал впереди нечто вроде заграждения или парапета. Решив, что пришла пора показать сукиным детям, какова сила тисового лука, Томас поднялся на ноги позади этого каменного парапета и оттянул назад тетиву.
Он выпускал стрелы с холодной яростью и убийственной меткостью. Поначалу шайка валила всей толпой, и ему даже не приходилось целиться. Но когда полдюжины смельчаков стали жертвами стрел, остальным коредорам хватило ума рассеяться. Все бросились прочь, спасаясь от стрел. Трое оборванцев остались на земле, двое захромали. Томас послал последнюю стрелу вдогонку одному из беглецов, стрела пролетела в дюйме от него.
Потом в дело пошли арбалеты, и Томасу пришлось пригнуться. Он затаился в расщелине рядом с Женевьевой под звон и треск бьющихся о камни коротких арбалетных стрел. По прикидкам Томаса, нападавшие располагали четырьмя или пятью арбалетами, и стрелки расположились на таком расстоянии, чтобы оставаться недосягаемыми для его лука. Ему не оставалось ничего другого, как затаиться и сквозь щель шириной в ладонь наблюдать за врагами. Спустя несколько мгновений он увидел, что трое из нападавших вскочили и побежали к скалам. Он выпустил из расщелины стрелу, а потом встал и выпустил еще две. В следующий миг ему пришлось пригнуться: ответные стрелы забарабанили о камни и, отлетая, стали падать вокруг Женевьевы. На сей раз Томас ни в кого не попал, но троих самых прытких преследователей его стрелы отпугнули.
— Они скоро уберутся, — сказал Томас.