— Сущая стерва. Снаружи выглядит мило, но внутри — кремень. Она разобьет тебе сердце, парень.
Скит остановился на широком каменном причале, куда люди таскали из складов кожу, зерно, копченую рыбу, вино и рулоны материи. Среди них был и сэр Саймон, он кричал на своих людей, чтобы пригнали еще повозок. Город принес богатую добычу. Ланьон был гораздо больше Ла-Рош-Дерьена и, поскольку успешно выдержал зимнюю осаду графа Нортгемптонского, считался среди бретонцев надежным местом для хранения добра. А теперь его выпотрошили. Мимо Томаса проковылял человек, неся в охапке серебряную посуду; другой тащил полураздетую женщину за обрывки ночной рубашки. Несколько стрелков выбили дно из бочки и лакали из нее, окунув лица в вино.
— Войти в город оказалось довольно легко, — сказал Скит, — но будет чертовски непростым делом привести этих пьяных ублюдков назад.
Сэр Саймон плашмя бил мечом по спинам двух пьяниц, мешавших его людям опустошать склад с материей. Увидев Томаса, он удивился, но, опасаясь Уилла Скита, ничего не сказал, а просто отвернулся.
— Похоже, эта скотина уже разделалась со своими долгами, — сказал Скит, глядя в спину сэру Саймону. — Война — хороший способ разбогатеть, пока тебя не взяли в плен и не потребовали выкуп. Но за нас с тобой вряд ли потребуют выкуп, парень. Нам скорее распорют брюхо и выколют глаза. Ты когда-нибудь стрелял из арбалета?
— Нет.
— Это не так просто, как может показаться. Конечно, легче, чем стрелять из настоящего лука, но все равно требуется сноровка. С непривычки чертовы штуковины могут попасть чуть выше. Джейк и Сэм согласны тебе помочь?
— Сказали, что да.
— Еще бы, такие головорезы. — Скит все смотрел на сэра Саймона в новых блестящих доспехах. — Полагаю, этот ублюдок возьмет свои денежки с собой.
— Да, я тоже так думаю.
— Половина моя, Том, и я не задам никаких вопросов насчет субботы.
— Спасибо, Уилл.
— Но сделай все как следует, Том, — сердито проговорил Скит, — сделай все как следует. Я не хочу увидеть тебя повешенным. Я не прочь полюбоваться, как иные болваны исполняют эту пляску на веревке и по их ногам течет моча, но когда ты задергаешься по дороге в ад, это будет позорное зрелище.
Они вернулись к стенам. Оба не взяли никакой добычи: они награбили более чем достаточно за время набегов в Северной Бретани. Теперь настал черед людей Тотсгема насладиться захваченным городом.
Один за другим обыскивались дома и осушались бочки в тавернах. Ричард Тотсгем хотел, чтобы его части к рассвету покинули город, но повозок было захвачено слишком много. Они сбились около узких восточных ворот. Не хватало лошадей, чтобы их тянуть, и солдатам пришлось самим впрягаться в оглобли: не бросать же награбленное! Другие напились до бесчувствия, и латники Тотсгема выискивали их по городу. Пьяниц выгнал из укрытий пожар. Англичане подожгли соломенные крыши, и горожане убежали на юг.
Дым поднимался густым черным столбом. Морской ветерок относил его на юг. Снизу столб светился бледно-красным, и, видимо, это зрелище сообщило идущему из Гингама войску, что они опоздали. Солдаты шли всю ночь, выискивая место, где можно устроить засаду людям Тотсгема, но урон уже был нанесен. Ланьон пылал, а его добро было погружено на повозки, которые все еще вручную выкатывали через ворота.
Однако если ненавистных англичан не удалось подстеречь на пути в город, их можно застать врасплох по пути обратно. И вражеские командиры направили свои войска на восток, к дороге, ведущей в Ла-Рош-Дерьен.
Первым заметил врага косоглазый Джейк. Сквозь поднявшийся над равниной жемчужный туман он увидел во мгле на юге какие-то тени. Сначала он принял их за стадо коров, а потом решил, что это беженцы из города. Но чуть погодя разглядел знамя, копья и серые кольчуги. Он крикнул Скиту, что видит всадников.
Скит всмотрелся со стены.
— Ты что-нибудь видишь, Том?
Это было перед самым рассветом, окрестности посерели и покрылись клочьями тумана. Томас взглянул и увидел в миле от города густой лес и низкую темную ограду над туманом. А потом тоже разглядел в сером свете знамена, серые кольчуги и частокол копий.
— Латники, — сказал он, — и много их, гадов.
Скит выругался. Из людей Тотсгема одни были еще в городе, другие тащились по дороге в Ла-Рош-Дерьен и растянулись так далеко, что не было никакой надежды вернуть их за стены Ланьона. Но даже будь это возможно, это все равно не принесло бы никакой пользы, поскольку вся западная сторона города неистово пылала и пожар быстро распространялся. Отступление за стены было чревато риском изжариться заживо, но и сражаться люди Тотсгема вряд ли могли: многие были пьяны и все перегружены награбленным.
— Кусты, — коротко сказал Скит, указывая на неровную линию терновника и бузины, что шла вдоль дороги, по которой громыхали повозки. — Лучников — в кусты, Том. Мы присмотрим за вашими конями. Бог знает, как мы остановим этих гадов, — он перекрестился, — но у нас нет другого выбора.
Томас угрозами освободил проход в запруженных толпой воротах и провел сорок лучников по болотистому лугу к кустарнику, казавшемуся хрупким барьером против врага, собравшегося в серебристом тумане. Там было по меньшей мере триста всадников, которые пока еще не наступали, но группировались к атаке, а у Томаса было всего сорок человек, чтобы их остановить.
— Растянуться! — крикнул Томас. — Растянуться!
Он быстро опустился на колено и перекрестился. «Святой Себастьян, — молился он, — пребудь с нами. Святой Гинфорт, защити меня!» Он дотронулся до засушенной собачьей лапы и снова перекрестился.
К его отряду присоединилась еще дюжина лучников, но их по-прежнему оставалось слишком мало. Солдат на дороге могли бы перебить два десятка пажей с игрушечными мечами верхом на пони. Кусты были плохой защитой для Томаса и стрелков. Они кончались примерно в половине мили от города. Всадникам стоило лишь обогнуть их, и уже ничто не смогло бы остановить коней. Томас мог бы вывести своих стрелков на открытое место, но его пятьдесят человек были не в состоянии остановить три сотни всадников. Лучники были хороши, когда собирались вместе и обрушивали на противника плотный дождь стрел со стальными наконечниками. Пятьдесят человек могли устроить такой ливень, но всадники все равно бы прорвались и перебили их.
— Арбалетчики, — хмыкнул Джейк.
Томас увидел, как из леса позади закованных в броню вражеских всадников появились люди в красно-зеленых камзолах.
От вражеских кольчуг, мечей и шлемов холодно отражался рассвет.
— Ублюдки теряют время, — нервно проговорил Джейк.
Он воткнул дюжину стрел у основания кустарника, достаточно густого, чтобы остановить всадников, но не способного замедлить арбалетные стрелы.
Уилл Скит собрал шестьдесят своих латников у дороги, готовый контратаковать противника, чья численность увеличивалась с каждой минутой. С востока уже подъезжали воины герцога Карла и его французские союзники, поглядывая на то место, где кончался кустарник и где к дороге можно было проехать через открытое поле. Томас не понимал, какого черта они медлят. И гадал, не погибнет ли здесь. «Боже милостивый, — думал он, — у нас нет и доли того войска, которое могло бы остановить такого врага». А в Ланьоне продолжал бушевать пожар, заволакивая дымом бледное небо.