— Вот ты и поправился, — сказал, услышав от него об этом, Мордехай.
— Благодаря тебе, — ответил Томас, хотя знал, что обязан не только врачу, но и своим друзьям: Уиллу Скиту, мессиру Гийому и Робби Дугласу, — которые, каждый по-своему, способствовали его исцелению.
Однако Бернар де Тайллебур изранил не только тело Томаса, но и его душу, а эти невидимые раны заживали гораздо хуже. Но однажды, в темную весеннюю ночь, когда на востоке вспыхивала молния, к нему в мансарду поднялась Жанетта. Она вышла от Томаса, только когда городские петухи поприветствовали новый рассвет, и если Мордехай и понял, отчего на следующий день Томас улыбался, то не подал виду, хотя и отметил, что с того дня лучник пошел на поправку особенно быстро.
С тех пор Томас и Жанетта разговаривали каждую ночь. Он рассказал ей о Шарле и о выражении лица мальчика, когда Томас упомянул его мать. Молодая графиня хотела знать все подробности, ибо очень боялась, что сын забыл ее, и Томас постарался убедить Жанетту, что, услышав о маме, малыш чуть не заплакал.
— Ты сказал Шарлю, что я люблю его? — спросила она.
— Да, — ответил Томас.
Жанетта молча лежала рядом, вся в слезах. Хуктон пытался ее успокоить, но она лишь качала головой, оставаясь безутешной.
— Прости, — сказал он.
— Ты сделал, что мог, — вздохнула Жанетта.
Гадая, как враг мог прознать о вылазке Томаса, она уверенно заявила:
— Здесь определенно не обошлось без Бела. Проклятый крючкотвор состоит в переписке с Карлом Блуа, а этот ужасный человек, как ты его называл? Epouvantail?
— Пугало, что ли?
— Да, точно, — подтвердила Жанетта, — l'epouvantail. Он как раз водит дружбу с Бела.
— Пугало общается со стряпчим? — удивился Томас.
— Так он у него поселился. — Она помолчала. — Почему этот Пугало вообще остался в городе? Другие наемники ускользнули, чтобы наняться на нормальную службу. Никто не желает оставаться здесь и ждать, пока их разгромит Карл Блуа.
— Пугало не может вернуться домой, — пояснил Томас, — потому что у него слишком много долгов. Кредиторы не тронут его, пока он находится на королевской службе.
— Но почему он выбрал Ла-Рош-Дерьен?
— Потому что я здесь. Он думает, что я могу привести его к сокровищу.
— Граалю?
— Про Грааль он не знает, — сказал Томас.
Однако Хуктон ошибался, ибо на следующий день, когда он был один на ветряной мельнице и выпускал стрелы по палке, установленной на расстоянии ста пятидесяти шагов, из городских ворот выехал со своими шестью ратниками Пугало. Они свернули на дорогу, проехали через проем в живой изгороди и пришпорили коней, направляясь по пологому склону к мельнице. Все, кроме вооруженного шипастой булавой Попрошайки, в сравнении с которым его лошадь казалась пони, были в кольчугах.
Сэр Джеффри остановил коня недалеко от Томаса, который, не обращая на него внимания, выпустил стрелу, задевшую палку. Пугало развернул кольца своего кнута, так что кончик его хлестнул землю, и окликнул лучника.
— Эй, ты! А ну-ка посмотри на меня!
Томас упорно не обращал на всадников внимания. Он вынул стрелу из мешка, наложил ее на тетиву и тут заметил змеящийся кнут, направленный в его сторону.
Металлический кончик кнута коснулся его волос, но не причинил вреда.
— Я сказал — посмотри на меня! — рявкнул сэр Джеффри.
— Ты хочешь получить в глаз стрелу? — осведомился Томас.
Пугало подался вперед, его багровое лицо исказила гримаса ярости.
— Ты — лучник, — злобно произнес он, указывая на Томаса рукоятью кнута, — а я — рыцарь. Если я разделаюсь с тобой, то ни один суд меня не осудит.
— А если я всажу тебе в глаз стрелу, — ответил Томас, — дьявол поблагодарит меня за то, что я послал ему компанию.
Попрошайка со злобным рыком направил коня вперед, но Пугало знаком отозвал верзилу назад.
— Я знаю, чего ты хочешь, — сказал он Томасу.
Лучник оттянул тетиву назад, инстинктивно сделав поправку на слабый ветерок, колыхавший луговую траву, и выпустил стрелу в палку. После этого он заметил сэру Джеффри:
— Ну, это вряд ли.
— Сначала я думал, что тезаурус — это золото, — сказал Пугало, — а потом решил, что это земля, хотя никак не мог взять в толк, почему ты в таком случае отправился в Дарем.
Он умолк, когда Томас выпустил очередную стрелу, со свистом пролетевшую мимо палки на расстоянии ладони.
— Но теперь я знаю, — закончил рыцарь, — теперь мне наконец все известно.
— Что именно? — насмешливо поинтересовался Томас.
— Я знаю, что ты подался в Дарем, чтобы поговорить с церковниками, потому что ищешь самое великое сокровище христианского мира. Ты ищешь Грааль.
Лучник отпустил тетиву и взглянул на сэра Джеффри.
— Мы все ищем Грааль, — сказал он по-прежнему с насмешкой.
— Где он? — прорычал рыцарь.
Томас рассмеялся. То, что Пугало вообще слышал о Граале, удивляло его, но он решил, что слухи, видимо, разошлись по всему городку.
— Самые искусные мастера расспросов, состоящие на службе у церкви, задавали мне тот же вопрос, — сказал он, подняв одну искалеченную руку, — но ничего от меня не узнали. Почему ты решил, будто я расскажу тебе то, что скрыл от них?
— Я думаю, — заявил Пугало, — что человек, который ищет Грааль, не должен прятаться в гарнизоне, которому жить осталось месяц-другой.
— Тогда, может быть, я и не ищу Грааль, — ответил Томас и выпустил в палку еще одну стрелу. Правда, древко ее оказалось неровным, и она, вильнув в полете, отклонилась от цели. Большие закрепленные веревками парусиновые крылья мельницы натужно заскрипели под напором пытавшегося повернуть их ветра.
Сэр Джеффри свернул свой кнут в кольцо.
— В последний раз ты сильно оплошал, но это еще не конец. Что будет, когда ты снова отправишься за Граалем? А отправляться тебе нужно не мешкая, пока досюда не добрался Карл Блуа. Ну а в пути тебе потребуется помощь.
Томас не верил своим ушам. Получалось, что сэр Джеффри предлагал ему свою помощь. Или, возможно, сам хотел заручиться его помощью. В конце концов, Пугало проделал неблизкий путь до Ла-Рош-Дерьена единственно ради сокровища, однако и сейчас находился к нему ничуть не ближе, чем когда задирал Томаса возле Дарема.
— Тебе никак нельзя оплошать снова, — продолжил сэр Джеффри, — так что в следующий раз возьми с собой настоящих бойцов.
— Уж не тебя ли? — спросил Томас, изумившись.
— Я англичанин, — с негодованием заявил Пугало, — и если Грааль существует, я хочу, чтобы он оказался в Англии. А не в какой-то там чертовой иноземщине.