К этому времени из города приехал запасной телефонист Косолапченко телефон устанавливать, и с ним ученик Савельев.
Они с опаской смотрели на тётю Тамару и на бычка Гаврюшу. А ученик Савельев всё посматривал ещё – что бы утащить. Он хоть был ученик, но лет ему уже было много. Возраст у него был ближе к пенсии, чем к стипендии. Глубоко за пятьдесят ему было.
Пока запойный Косолапченко провода от почты по деревьям тащил, ученик Савельев всё телефонный аппарат протирал. Хорошо протёр. И всё глазами зыркал.
Смотрит: сидит на подоконнике невиданной красоты иноземная птица. Клюв золотой, лапы серебряные, вся цветная.
И так красиво не по-нашему крякает: кар да кар!
«Вот это да! – подумал ученик Савельев. – Да за такую птицу на нашем колхозном рынке можно сразу тысячу рублей получить».
Он к Хватайке подошёл и спрашивает:
– Ты кто?
Хватайка молчит. Савельев опять спрашивает:
– Ты кто, удод или павлин?
Хватайка отвечает:
– Сам ты удод!
– Чего? Чего? – обиделся Савельев. – Это я удод?
– Ага, – говорит Хватайка. – И павлин!
– А ты говорилка глупая! – кричит Савельев.
– Сам ты гаврилка глупая! – кричит Хватайка.
Савельев обиделся. Когда все отвернулись, он Хватайку схватил и в сумку с инструментами запихнул.
Папе с мамой и тёте Тамаре было не до Хватайки. Они никак не могли понять, почему у них индийский чай стал фиолетовым. А суп гороховый – синим.
– Может быть, ты, Римма, много перца положила? – спрашивает тётя Тамара.
– Я перца вообще не клала, – отвечает мама.
– Может быть, это кастрюля такая синяя?
– Да нет, – возражает мама. – Кастрюля как кастрюля. Обыкновенная. Я в ней всегда варю.
– Значит, долго варили, – сказал папа.
– Почему это ты так решил? – спросили обе женщины.
– Не зря же в поваренной книге сказано: «Засыпать горох и варить до посинения».
Тут телефонный мастер Косолапченко телефон включил.
И он сразу звонить начал:
– Пригласите для разговора кандидата в Думу Ломовую-Бамбино Т.С.
– Товарищ Ломовая-Бамбино у аппарата.
– Товарищ Ломовая, в сельском клубе села Троицкое состоится регистрация кандидатов в Городскую думу. Вам необходимо срочно явиться.
– Очень хорошо. Когда состоится явление?
– Завтра в четырнадцать часов.
– Спасибо. Я обязательно явлюсь, – сказала тётя Тамара.
Но телефон не успокоился, снова зазвонил:
– Товарища полковника Ломовую пригласите для разговора.
– Товарищ полковник слушает.
– Товарищ полковник, к вам направляется делегация военных пенсионеров-охотников. У них есть лицензия на отстрел кабана и лося. Просим принять делегацию.
– Ваша телефонограмма понята. Делегация будет принята.
Матроскин за голову схватился. Он говорит Шарику:
– Нам только военных пенсионеров не хватало! И так никакого житья нет.
– А что? – отвечает Шарик. – Они этому кабану покажут как следует. Мимо оврага пройти невозможно. Как ни пойду я с фоторужьём в поля, так он за мной со своими клыками бежит. Два раза меня на телеграфный столб загонял.
– Конечно, они ему покажут, – говорит Матроскин. – Застрелят его к чёртовой матери.
– Как застрелят? Как так застрелят? – поразился Шарик. – Кто ж им позволит?
– А никто. Ты же слышал – у них лицензия есть.
– Они и в лося стрелять будут?
– И в лося. На то они и охотники.
Шарик сразу закручинился и решил придумать какие-нибудь специальные противоохотничьи меры.
Телефонисты попрощались и стали уходить.
– Вы ничего не забыли? – спрашивает тётя Тамара. – Инструменты какие-нибудь.
– Не беспокойтесь, мамашенька, – подхалимски отвечает ученик Савельев, – у нас всё здесь. – И по сумке с инструментами постучал.
Хватайка из сумки кричит:
– Кто там? Кто там? Кто там?
– Да, кто это у вас там? – спрашивает тётя Тамара.
Савельев так испуганно отвечает:
– Никого, мамашенька, у нас там нет. Кто же это может быть у нас там? Кто там?
А из сумки слышится:
– Это я – почтальон Печкин. Принёс журнал «Мурзилка».
Ученик Савельев забормотал:
– Это радионаводки. Это обман зрения. Это обман слуха.
А галчонок из сумки вопит:
– Сам ты – обман зрения! Сам ты – обман слуха!
Тут Шарик как психически закричит:
– Ага, воришка! Хватайку хотел украсть! Застрелю! – И своё фоторужьё схватил.
Как телефонисты испугаются, как побегут!
Тамара Семёновна как скажет:
– Стой! Фотографировать будем!
От этого окрика они ещё больше испугались и ещё шибче побежали. Они быстрее, чем телеграмма, в районный город сами себя доставили.
И ещё долго рассказывали там другим телефонистам, какую строгую женщину-генерала в Простоквашине видели. И другие телефонисты в ужас приходили.
А тётя Тамара в самом деле была очень добрая. Просто она жуликов не любила и проходимцев.
В клубе села Троицкое было не продохнуть. Всё местное население собралось.
Так интересно с кандидатами раз в жизни встретиться и сразу обо всём поговорить.
И вокруг клуба было не продохнуть. Там мужики курили. И все были нарядные: в телогрейках, в шапках и побритые. Рубашки на них были белые.
Женщины платки яркие вокруг себя повязали, ходили и улыбались. Ведь не каждый день на селе такой хороший религиозный праздник – встреча с кандидатами.
На сцене стоял длинный стол, покрытый зелёной скатертью. За столом сидела тётя Тамара и кандидат Толстов А. С. Тот самый, который мылом и нефтью командует.
Тётя Тамара сегодня больше тётю напоминала, чем полковника. Она была красиво накрашена и была в вечернем шёлковом платье без погон. И глаза у неё под чёрными бровями сверкали, как антрацит.
Если бы профессор Сёмин сейчас её увидел, а не тогда, когда она на тракторе каталась, он бы в неё сразу влюбился. Хоть она и была без собачки.
А если бы избиратель, который сюда пришёл, не читал объявление про кандидатов у входа, он бы подумал, что это русская народная певица приехала к ним на село цыганские романсы петь.