– Погода хорошая, – сказал он. – Уже два дня дождь льёт холодный.
Нэнси решила поддержать беседу. Она спросила:
– Господин Печкин, а вы часто ходите охотиться на медвежатину?
– Да каждый день! – смело ответил Печкин. – Как только понадобится, сразу и иду в сельпо или на ферму.
– А чем вы её добываете? – спрашивала восхищённая Нэнси.
– Да сумкой. А то и мешком.
Нэнси представила, как Печкин тяжёлой сумкой, набитой камнями, в лесу лупит медведя по башке. Или как расправляет мешок у входа в пещеру и выманивает медведя свистом или мёдом.
– А что вы делаете со шкурой? – спросила Нэнси.
– Со шкурой? – удивился Печкин.
– С медвежьей.
Печкин очень долго думал, что же он делает со шкурой. Потом нашёлся:
– А мы шкуры сдаём, как посуду.
В специальные шкурные приёмники, в оборот.
«Россия – загадочная страна! – подумала про себя Нэнси. – Жаль, что они сдают шкуры в шкурные приёмники. А то можно было бы получить хороший мохнатый коврик».
В конце приёма девочка Катя спросила Утреннюю Звезду:
– Вы, конечно, поможете дону Печкину помыть посуду?
– В той стране, где я живу, – ответила Нэнси, – обычаи запрещают женщинам делать тяжёлую работу.
Печкину ничего не оставалось, как погрузить посуду в корзину, поставить на тачку и повезти на речку мыть. Они пошли вместе с девочкой Катей.
«Чего же это она улетела из той страны, эта Нэнси? – сердито подумала про себя Катя. – Жила бы там себе и жила».
Когда Печкин вернулся, Утренняя Звезда, утомлённая первым простоквашинским днём, уже крепко спала на диване перед баней. И над ней кружилась мелкая стая крупных комаров.
Кто помог ей вытащить тяжеленный диван из комнаты, осталось загадкой. В баню Печкина его везли на тракторе и в помещение вносили трое.
Печкин тихо сказал Кате:
– Девочка Катя, ведь это наша общая гостья? Правда?
– Правда, – сказала девочка Катя.
– А почему я один с нею мучаюсь? Это нечестно. Надо передавать её друг другу как эстафету.
– Ладно, – сказала Катя. – Завтра я с ней займусь. Для меня это будет и языковая практика, и самостоятельная работа на кухне. А вы мне поможете, хорошо?
– Хорошо! – радостно согласился Печкин.
– Только, дядя Печкин, – сказала Катя, – я так понимаю, что эта коричневая гражданка – ваша будущая невеста!
– Да? – испуганно сказал Печкин. – А кто ещё так понимает?
– Все так понимают, – ответила Катя. – Все простоквашинские.
– А сама Утренняя Звезда?
– И она сама так понимает, – ответила Катя. – И вообще, дядя Печкин, она со своих небес к нам свалилась только из-за вас.
– Как так? – перепугался Печкин.
– Очень просто. Она смотрела с неба, какой вы хороший труженик. Какой вы добрый к детям. Какой вы стремительный к знаниям. Какой у вас зелёный велосипед. Какая у вас красивая речка.
– Всё не так! Всё не так! – заволновался Печкин. – Это у профессора Сёмина красивая речка. Это профессор Сёмин добрый к детям. Это у него такой зелёный «мерседес»! Это она к нему прилетела.
– Но профессор Сёмин не посылал ей своей фотокарточки, а вы, дядя Печкин, послали. Это вы всё устроили! Она с вами хочет дружить. И вам никуда от неё не деться.
«Если моё дело станет совсем плохо, – подумал Печкин, – я сам от неё сбегу в Интернет».
Подготовительные занятия в школе для принимания в первый класс продолжались. И даже кот Матроскин с Шариком стали на них ходить.
Учительница Татьяна Викторовна ещё с прошлого раза предупредила, что будет проверять умение школьников понимать и пересказывать стихи.
Деревенское коровье стадо уже пять минут как паслось на барском Троицком холме у церкви.
Дядя Фёдор, Печкин и Шарик с котом, не торопясь, по холодку, шли в село Троицкое на занятия.
Матроскин и Шарик немного приотстали. Матроскин учил Шарика:
– В стихотворениях нельзя всё буквально понимать. Там каждое слово со смыслом. Есть такое стихотворение баснописца Крылова «Попрыгунья стрекоза». Знаешь?
– Конечно, – не очень уверенно ответил Шарик. – Кто ж его не знает. Это про насекомых.
– И вовсе не про насекомых. Слушай: «Попрыгунья стрекоза лето красное пропела, оглянуться не успела, как зима катит в глаза». Про что это?
– Тогда про природу.
– И вовсе не про природу. Это про людей. Про тётю, про певицу. Она всё лето пела и танцевала, а когда пришла зима, у неё нет ни дров, ни печки. Так что это очень людское стихотворение. Понятно?
– Понятно, – скрипел мозгами Шарик.
Тут и Печкин вмешался:
– Недавно я песню слышал по телевизору:
Не поётся птичке
В клетке золотой,
А поётся птичке
В рощице густой.
– И я слышал, – сказал Шарик. – Жалистная песня, про птичку.
– И вовсе не жалистная, – объяснил Матроскин, – и вовсе не про птичку, а про тётю-певицу. Этой тёте плохо поётся в золотой клетке на телевидении. Ей хочется в простой сельский клуб.
В общем, они с Печкиным хорошо Шарику мозги вправили.
Когда они к Татьяне Викторовне пришли, она сразу Шарика к доске вызвала и спрашивает:
– Уважаемый Шарик, вы любите стихи?
– Очень, – говорит Шарик. – Особенно про охоту.
– Расскажите нам какое-нибудь охотничье стихотворение.
Шарик с удовольствием им прочитал:
– Люблю грозу в начале мая,
Как долбанёт – и нет сарая!
– А что же тут охотничьего? – удивилась Татьяна Викторовна.
– А я в этом сарае спал. Еле выскочил, – ответил Шарик, охотничий пёс.
– Хорошо, – говорит Татьяна Викторовна. – Перейдём к более простым случаям. Как вы, Шарик, понимаете такое стихотворение:
Белеет парус одинокий
В тумане моря голубом.
Что ищет он в стране далёкой,
Что кинул он в краю родном?..
Шарик сразу кинулся объяснять:
– Это стихотворение про дядю, про матроса. Который на лодке плавает. Парус – это сам дядя, а туман – это его жизнь.
– А почему он белеет? – спрашивает учительница.
– Кто белеет? – спрашивает Шарик.
– Этот дядя матрос?