– Но они не посмеют взломать мой! – воскликнул Кромвель, показав на обитый железом тиковый сундук. – Я хочу, чтобы вы отдали мне ваши сокровища, мистер Шарп. Я напишу расписку и обязуюсь сохранить их в целости и сохранности. Когда мы достигнем места назначения, вы получите их обратно. Это самая обычная процедура. – Кромвель убрал руку с пистолета и потянулся за шкатулкой с бумагами. – У меня хранятся деньги лорда Уильяма Хейла. – Капитал показал Шарпу расписку на сто семьдесят гиней в местной валюте. Бумага была подписана Пекьюлиа Кромвелем и, по поручению лорда Уильяма, Малахией Брейсуэйтом, магистром гуманитарных наук Оксфордского у ниверситета. – Я также храню сбережения майора ДЭлтона, – капитан предъявил Шарпу другую расписку, – и драгоценности барона фон Дорнберга, а также адвоката мистера Фазакерли. Это, – Кромвель пихнул сундук ногой, – самое безопасное место на судне, и если кто-нибудь из моих пассажиров имеет при себе драгоценности, я хочу, чтобы эти драгоценности не смущали ничьи умы. Я выразился достаточно ясно, мистер Шарп?

– Да, сэр.

– Однако вы по-прежнему мне не доверяете?

– Так точно, сэр.

– Да говорю же вам, – пророкотал капитан, – это совершенно обычная процедура!, Вы доверяете мне свои драгоценности, а я, капитан на службе Ост-Индской компании, выдаю расписку. Если ваши драгоценности пропадут, Компания возместит убытки. Вы можете потерять ваши сокровища, только если корабль потонет или в случае нападения неприятеля. Тогда вам следует обратиться за страховкой. – Кромвель улыбнулся, отлично понимая, что драгоценности Шарпа не застрахованы.

Шарп по-прежнему хранил молчание.

– Значит так, мистер Шарп, – низким голосом промолвил капитан. – Советую вам уступить, иначе я буду настаивать.

– В этом нет нужды, сэр, – отвечал Шарп. Кромвель прав, любой остроглазый матрос заметит сокровища, спрятанные так неумело. Каждый день драгоценные камни, вшитые в шов мундира, всей своей тяжестью давили на Шарпа. Он понимал, что успокоится, только когда доберется до Лондона и продаст их. Очень заманчиво переложить эту тяжесть на плечи Компании.

Кроме того, Шарпа убедила расписка Полмана. Уж если такой пройдоха, как этот ганноверец, доверил драгоценности Кромвелю, то ему и подавно не след сомневаться.

Капитан дал Шарпу маленькие ножницы, и тот выпорол камни из швов мундира. Шарп не тронул драгоценности, спрятанные в ботинках и поясе, но и без них на столе образовалась внушительная горка рубинов, бриллиантов и изумрудов.

Кромвель разделил камни на три кучки, при помощи крошечных весов взвесил каждую, затем аккуратно записал результат, запер камни в сундук и подал Шарпу расписку.

– Благодарю вас, мистер Шарп, – торжественно промолвил капитан, – вы сняли тяжесть с моих плеч. Эконом найдет кого-нибудь, кто заштопает вам мундир, – добавил капитан, вставая.

Шарп тоже встал и тут же пригнулся под низкой потолочной балкой.

– Благодарю вас, сэр.

– Надеюсь увидеть вас за ужином. Кажется, барон души в вас не чает. Вы давно его знаете?

– Встречался пару раз в Индии, сэр.

– Непростой человек ваш барон. Чтобы аристократ замарал свои руки торговлей? – Кромвель пожал плечами. – Видно, у них в Ганновере все по-другому устроено.

– Вполне возможно, сэр.

– Благодарю вас, мистер Шарп. – Капитан сунул ключ в карман и кивнул Шарпу, давая понять, что аудиенция закончена.

На шканцах Шарпа дожидался майор Далтон.

– Никто так и не смог превзойти вас, Шарп! – воскликнул шотландец. – Я горжусь вами! Вы – честь британской армии!

Леди Грейс бросила на прапорщика один из своих холодных взглядов и равнодушно отвернулась.

– Скажите, сэр, стали бы вы доверять капитану ОстИндской компании?

– Если такие люди не заслуживают доверия, Шарп, значит, мир катится в тартарары! – А ведь нам с вами этого совсем не хочется, верно?

Шарп снова посмотрел на леди Грейс. Она стояла на слегка накренившейся палубе рядом с мужем, опираясь о его руку. Как кошка с собакой, вспомнил Шарп. Кошки скребли у него на душе.

Глава третья

Пассажиры «Каллиопы» изнывали от скуки. Некоторые читали. Шарп взял у майора Далтона несколько книг, но чтение давалось ему с трудом. Шотландец писал воспоминания о войне с маратхами.

– Вряд ли когда-нибудь их прочтут, Шарп, – добродушно признавал майор, – и все же обидно, если победы нашей армии забудутся. Вы чрезвычайно обяжете меня, если поделитесь особенно памятными эпизодами.

Мужчины убивали время, затевая шутливые дуэли на шпагах и саблях, и до изнеможения гоняли друг друга по верхней палубе. Во вторую неделю плавания среди пассажиров возник необычайный интерес к стрельбе по бутылкам из корабельных мушкетов, но спустя пять дней капитан запретил это невинное развлечение, заявив, что стрельба истощила пороховые запасы «Каллиопы». Один матрос клялся, что на рассвете видел сирену, и целый день пассажиры в тщетной надежде пялились за борт. Лорд Уильям насмешливо отвергал существование этих морских созданий, но майор Далтон уверял, что в детстве ему довелось видеть русалку.

– Ее показывали в Эдинбурге, – рассказывал шотландец Шарпу, – бедняжку выбросило на скалы. Помню темную комнату и какое-то лохматое существо. Очень грязное. От русалки отвратительно пахло, но хвост я видел точно. К тому же она была весьма щедро одарена природой… э… выше пояса. – Майор покраснел. – Бедняжка не выдержала заточения и умерла.

Однажды, вызвав всеобщее возбуждение, на горизонте показался неизвестный парус, но принадлежал он арабскому одномачтовому судну, которое держало курс на Кохин и не могло представлять угрозы для конвоя Ост-Индской компании.

Богатые пассажиры играли в вист. Пассажиры третьего класса тоже не гнушались картами, но Шарп не знал правил, к тому же азарт был чужд ему. На кон ставились приличные суммы, и хотя официально азартные игры на корабле запрещались правилами Компании, капитан Кромвель закрывал глаза на их нарушение.

– Он выигрывает, – жаловался Полман Шарпу, – он вечно выигрывает!

– А вы проигрываете?

– Случается, – равнодушно пожимал плечами Полман.

Полман восседал на стволе пушки. Он часто приходил, чтобы поговорить с Шарпом об Ассайе.

– Ваш Уильям Додд клялся, что сэр Артур – генерал осторожный. Как бы не так! – Ганноверец всегда называл Додда «вашим Уильямом Доддом», подчеркивая, что предатель, как и Шарп, был красномундирником.

– Уэлсли упрям как бык, – одобрительно заметил Шарп, – и никогда не упустит удобного случая.

– Наверняка он уже в Англии?