– Чертов ветер, – проворчал Чейз. – Позволите, Шарп? – Капитан взял подзорную трубу и навел ее на запад. – Верно, Хоппер, так и есть! Кто заметил парус?
– Пирсон, сэр.
– Утроить порцию рома, – велел Чейз и, вернув трубу Шарпу, в мгновение ока спустился на палубу. – Шлюпки! – проревел Чейз, шагая к шканцам. – Весла на воду!
Хоппер следовал за капитаном. Шарп увидел, как шлюпки с гребцами спустили на воду. Лодки должны были взять корабль на буксир и грести к северу, пытаясь сблизиться с неизвестным парусником.
Гребцы старались до седьмого пота и адской боли в руках. Слабая рябь за кормой «Пуссели» подтверждала, что их усилия не напрасны, но Шарп не верил, что «Пуссель» сможет догнать далекий корабль. К вечеру легкий ветерок совсем выдохся. Паруса безжизненно обвисли, и корабль погрузился в зловещее молчание, только раздавались шаги вахтенных офицеров, крики усталых гребцов да скрип штурвала.
На шканцах в сопровождении служанки появилась леди Грейс с солнечным зонтиком в руках. Капитан утверждал, что далекий парус уже можно разглядеть с палубы, но леди Грейс ничего'не видела даже сквозь подзорную трубу.
– Вряд ли они нас заметили, – сказал Чейз.
– Почему?
– Наши паруса скрывают облака, миледи. – Капитан показал на облачную дымку над африканским побережьем.– Паруса просто сливаются с небом.
– Вы уверены, что это «Ревенан»?
– Нет, миледи, не уверен. Возможно, какое-нибудь торговое судно. – Чейз пытался скрыть возбуждение, но в глубине души капитан не сомневался, что напал на верный след.
Брейсуэйт смотрел на Шарпа, словно ждал, что тот подойдет к леди Грейс, но Шарп не двигался с места. Он прислушивался к мягким кошачьим перекатам волн. Внезапно по морю прошла рябь, паруса наполнились ветром, заскрипели снасти и буксировочные тросы натянулись над водой.
– Надо же, ветер с суши! – воскликнул Чейз. – Как нельзя кстати! – Капитан подошел к старшине рулевых, который наконец-то ощутил сопротивление штурвала. – Что скажешь?
– Так-то оно так, сэр, – старшина сплюнул коричневую слюну в медную плевательницу, – да разве ж это ветер? Словно старушечье дыхание.
Ветер лениво шевелил паруса, словно колебался, но в конце концов снова окреп.
– Поднять шлюпки на борт, мистер Хаскелл! – прокричал Чейз.
– Есть, сэр!
– Гребцам двойную порцию рома!
– Есть, сэр! – В голосе первого лейтенанта слышалось недовольство. Хаскелл считал, что капитан балует матросов.
– Тройную! – исправился капитан, желая позлить первого лейтенанта. – За ночь мы срежем угол, – сказал Чейз Хаскеллу. – Все паруса на реи! Никаких огней, и намочить парусину!
Матросы с помощью помп начали поливать паруса морской водой. Капитан объяснил Шарпу, что влажная ткань ловит слабый ветер лучше сухой.
В сумерках ветер усилился, волны бились о черножелтые борта «Пуссели». Ночью офицеры обходили корабль, выглядывая случайные огни. Зажгли только лампу на нактоузе, чтобы рулевой мог видеть компас. Курс изменили на несколько румбов.
Шарп проснулся, снова заснул. Никто не тревожил его сон. Незадолго до рассвета он снова очнулся от дремы и вышел на шканцы. Там он обнаружил почти всех офицеров, даже свободных от вахты.
– Они увидят нас раньше, чем мы их, – расстроился Чейз. На фоне встающего солнца паруса «Пуссели» четко выделялись на горизонте. Некоторое время капитан даже всерьез раздумывал о том, чтобы опустить их. Самые зоркие матросы уже забрались на мачты. – Если повезет, – сказал Чейз, – к закату мы догоним их.
– Так быстро?
– Если повезет. – И капитан суеверно коснулся деревянных перил.
Небо на востоке стало серым, затем заволоклось тучами, но внезапно солнечный луч прорезал горизонт. Словно розовая от краски капля упала с намокшего красного мундира на серые форменные брюки. Корабль несся вперед, вспенивая волны и оставляя за кормой белеющий след. Постепенно розовый стал темно-алым, и вот уже раскаленное светило засияло над африканским побережьем.
– Теперь они точно нас заметили, —вздохнул Чейз. – Смотрите во все глаза! – крикнул он в рупор матросам на реях. – Зря я так, – укорил себя капитан и тут же исправил промах: – Тому, кто заметит парус, недельный рацион рома! – Обернувшись к Шарпу, Чейз добавил: – Пусть напьется до чертиков.
Вскоре на солнце стало больно смотреть. Ночь кончилась, и перед «Пусселью» под пылающими небесами лежал пустой океан. Дальний парус пропал с горизонта.
Капитан Ллевеллин был вне себя от ярости. Потеря «Ревенана» отражалась на боевом духе команды. Офицеры ворчали, понурые матросы слонялись без дела, но капитан морских пехотинцев был по-настоящему зол. Перед отплытием из Англии он загрузил на корабль ящик гранат.
– Гранаты французские, – рассказывал Ллевеллин Шарпу, – и я даже не представляю, что у них внутри!
Скоре всего, порох и фульминат. Сами они из стекла. Поджигаете, бросаете и молитесь, чтобы враг оказался поблизости. Дьявольские штуковины!
Теперь ящик пропал. Он должен был храниться на складе боеприпасов, но капитан и двое лейтенантов перерыли уже половину склада, а гранат пока не нашли. Поначалу Шарп не придал словам капитана пехотинцев значения, но Ллевеллин убедил его, что они попали в серьезный переплет.
– Только подумайте, их ведь мог утащить какой-нибудь идиот! Мы купили эти гранаты на «Випере», когда его ставили на ремонт в доки. Команда «Випера» использовала их при Антигуа, но их капитан посчитал, что гранаты очень опасны. Если Чейз обнаружит их, он меня распнет, и поделом! Им место – на складе, и только там!
На поиски в вонючем, кишащем крысами трюме отрядили дюжину пехотинцев, к которым примкнул Шарп. Ллевеллин не просил его помочь, но Шарп хотел чем-нибудь занять себя, чтобы не поддаться всеобщему унынию. Поиски заняли три часа, и вот наконец серж; и it обнаружил гранаты в ящике с трафаретной надписью «сухари».
– Бог знает, что лежит в ящике, где должны были храниться гранаты! – фыркнул Ллевеллин. – Вероятно, солонина. А все чертов Коупер!
Корабельный стюард по рангу не был равен офицерам, но держался надменно, поэтому его недолюбливали.
– Судьба всех стюардов, – объяснил Шарпу Ллевеллин. – Господь посылает стюардов на землю, чтобы они вызывали всеобщую ненависть. Они должны снабжать корабль всем необходимым, но никогда не справляются со своими обязанностями. Все вещи оказываются не того размера, цвета или формы. А все потому, что, как любой армейский интендант, стюард никогда не забывает погреть руки на казенном имуществе. Наш, наверное, просто украл гранаты, чтобы продать. Вот дьявольское отродье! – Не переставая честить стюарда, Ллевеллин вынул из ящика гранату и протянул Шарпу. – Внутри металлическая стружка. Уж рванет, так рванет!