– Я всего лишь слуга! – попытался протестовать Валлар.
– Ты вероломный кусок французского дерьма! Ступай вперед!
Шарп подтолкнул Валлара вперед. Они поднялись на нижнюю палубу, где остывали горячие, словно раскаленные печи, стволы громадных орудий. Дюжина британских моряков шарили в карманах у раненых и убитых французов. Валлар обернулся к Шарпу.
– Я – дипломат, мистер Шарп, – торжественно промолвил он. У француза было умное лицо, он казался совершенно спокойным. Серый сюртук, черный галстук и отороченный кружевом ворот белой сорочки. Валлар был невозмутим и уверен в себе. – Вы не можете ни убить меня, ни взять под стражу, – продолжил он. – Я не солдат и не матрос, а дипломат. Пусть сегодня вы и победили, но завтра ваш адмирал все равно отправит меня в Кадис– Валлар улыбнулся.– Таковы правила, прапорщик. Вы солдат, и ваше дело умирать, а я дипломат, и моя жизнь неприкосновенна.
На это Шарп только подтолкнул француза дулом пистолета в сторону кают-компании. Как и на «Пуссели», потолочные балки над кают-компанией перед сражением сняли. Голая палуба неожиданно заканчивалась заляпанным кровью ковром. После продольного обстрела со «Спартиэйта» на «Ревенане» не уцелело ни одного окна, неповрежденными остались только резные подоконники, усыпанные битым стеклом. Шарп открыл дверь в кают-компанию и увидел, что галерея и офицерский гальюн снесены снарядом, а дверь открывается прямо в открытое море. Вдали несколько неприятельских кораблей спешили укрыться у испанского побережья.
– В Кадис, значит, захотел? – спросил Шарп Валлара.
– Я дипломат! – возмущенно ответил тот. – Вы должны обращаться со мной в соответствии с моим рангом!
– Я буду обращаться с тобой, как захочу! – отрезал Шарп. – Здесь я устанавливаю правила, и поэтому ты сейчас отправишься прямиком в свой чертов Кадис!
Шарп схватил француза за ворот серого сюртука. Валлар пытался сопротивляться. Тогда Шарп стукнул его по голове рукоятью пистолета и толкнул вперед. Валлар вцепился в торчащие обломки двери, на лице его ужас мешался с удивлением. Шарп снова ударил француза рукоятью пистолета по костяшкам правой руки и пнул ногой в живот. Валлар с возмущенным криком свалился за борт. Британский матрос с хвостом на затылке, свисающим до самого пояса, безучастно наблюдал за Шарпом.
– Вам помочь, сэр?
– Да мне-то что, это лягушатнику захотелось поплавать, – пожал плечами Шарп, пряча пистолет.
– Лягушатники плавать любят, сэр, – отвечал матрос. – Это у них в крови. – Встав рядом с Шарпом, матрос вгляделся в воду. – Хотя, кажется, этот не любит.
– Он не лучший из лягушатников, – заметил Шарп.
– Вот только, похоже, не из бедных, – упрекнул матрос Шарпа. – Надо было обшарить карманы, прежде чем отправлять его в плавание.
– Прости, – вздохнул Шарп, – я не подумал.
– Надо же, еще плывет, – заметил матрос.
Валлар отчаянно барахтался, но это только приближало конец. Лгал ли он, когда уверял, что был дипломатом? Шарпу было все равно, но если француз не лгал, то лучше ему утонуть, чем донести свой яд до Парижа.
– Кадис там! – прокричал Шарп тонущему французу, указав на восток, но Валлар уже не слышал его.
Полман был убит. Шарп обнаружил ганноверца на шканцах, где тот стоял во время сражения рядом с Монмораном. В самом начале обстрела ядро угодило Полману в грудь. На лице германца, даже не запачканном кровью, застыла улыбка.
– Он был смельчаком, – раздался голос позади Шарпа.
Капитан Луи Монморан уже сдал корабль Чейзу, со слезами на глазах протянув британскому капитану свою шпагу. Чейз отказался принять ее. Вместо этого он потряс французскому капитану руку и выразил восхищение ловкостью и храбростью его команды.
– Он был хорошим солдатом, – согласился Шарп, в последний раз заглянув в лицо Полману. – Вот только воевал не за тех.
Как и Пекьюлиа Кромвель. Бывший капитан «Каллиопы» счастливо пережил обстрел. На лице его застыл страх перед грядущим судом и неизбежным наказанием, но при виде Шарпа Кромвель выпрямился. Он не выглядел особенно удивленным, наверняка уже успев прослышать о судьбе «Каллиопы».
– Я советовал Монморану не вступать в бой, – сказал Кромвель. Пекьюлиа обрезал свои длинные волосы, возможно пытаясь изменить внешность, но его выдавали тяжелые брови и вытянутая челюсть. – Я говорил ему, что это сражение нас не касается. Мы лишь должны были добраться до Кадиса, а вместо этого угодили в ад кромешный. – Кромвель протянул Шарпу руку. – Рад, что вы живы, прапорщик.
– Рад? – От возмущения Шарп чуть не задохнулся.– Чертов ублюдок! – Шарп схватил капитана за грудки и прижал к расплющенному ядрами планширу. – Где они?
– Кто они?
– Не шути со мной, Пекьюлиа! – прорычал Шарп.– Тебе прекрасно известно, о чем я! Где они, черт тебя подери?
И Кромвель сломался.
– В трюме, – пробормотал он и вздрогнул.
Бывший капитан «Каллиопы» понимал, что проиграл. Когда-то Кромвель верил, что продает свой корабль будущим властителям мира, а теперь его надежды рассыпались в прах. В результате сражения британцам удалось захватить пару десятков французских и испанских линкоров и не потерять ни одного своего.
– Задира! – Шарп заметил на шканцах чернокожего гиганта.
– Сэр?
– Что с рукой? – спросил Шарп. На левой руке Задиры болталась пропитанная кровью тряпица.
– Сабля, – коротко ответил Задира. – Ублюдок отхватил мне три пальца, но и поплатился за это.
– Мне жаль, – промолвил Шарп.
– Он мертв, – пожал плечами Задира.
– Сможешь держать это? – Шарп протянул Задире рукоять пистолета. Тот кивнул. – Отведи ублюдка в трюм. – Шарп показал на Кромвеля. – Там он отдаст тебе драгоценности. Принеси их мне, и я отплачу тебе за то, что спас мою жизнь. Там еще должны быть часы. Они принадлежат моему другу, все остальное бери себе. – Шарп подтолкнул Кромвеля в объятия чернокожего гиганта. – Станет артачиться, убивай, не раздумывай!
– Нет, Задира, я хочу, чтобы он остался в живых. – Последние слова Шарпа услыхал капитан Чейз. – В живых, ты понял? – Чейз посторонился, чтобы дать Кромвелю дорогу, затем улыбнулся Шарпу. – Я снова ваш должник, Ричард.
– Вовсе нет. Поздравляю вас, сэр.
Шарп смотрел на скованные друг с другом корабли, на обломки, кровь и мертвые тела. Вдалеке сквозь дым виднелись изувеченные и разбитые парусники, а над всем этим разгромом реял британский флаг. Победа далась нелегко, но это была окончательная победа! Скоро колокола во всех британских деревушках будут звонить в ее честь, а семьи моряков станут беспокойно прислушиваться к звону, гадая, вернутся ли домой их родные.
– Поздравляю, – повторил Шарп.
– Все сегодня сражались как герои, —ответил Чейз. – Вы слышали, Хаскелла убили. Бедняга так хотел стать капитаном! Только в прошлом году, перед походом в Индию, обзавелся семьей. – Чейз выглядел таким же разбитым и подавленным, как и Монморан, но над ним на единственной уцелевшей фок-мачте «Ревенана» бился старый добрый британский флаг. Белый флаг «Пуссели» сорвался с грот-мачты и упал вниз, прямо в лужу крови. – Мы не посрамили его, верно? – В глазах Чейза стояли слезы. – Я про Нельсона. Я не пережил бы, если адмирал не мог бы гордиться нами.