– Значит, вы уверены, что идея этой встречи принадлежала не вам?

– Конечно, уверена.

– У вас сложились дружеские отношения с нынешней миссис Стрендж?

– Не думаю, что ей очень нравится мое общество.

– А вам она нравится?

– Да. Я считаю, что она очень красива.

– Хорошо. Благодарю вас. Полагаю, на этом мы можем закончить.

Одри встала и направилась к двери. Но, нерешительно помедлив у порога, она вдруг вернулась к столу.

– Мне только хотелось бы сказать вам… – быстро и взволнованно проговорила она. – Вы ведь думаете, что Невиль это сделал?.. Что он убил ее из-за денег. Я совершенно уверена, что вы ошибаетесь. Невиль всегда был равнодушен к деньгам. Я это знаю. Понимаете, мы прожили вместе восемь лет. Я просто не представляю себе, чтобы он мог пойти на такое убийство ради денег… Невиль не мог так поступить. Я понимаю, что мои слова не являются ценным доказательством. Но мне бы очень хотелось, чтобы вы поверили им.

Она повернулась и быстро вышла из комнаты.

– И что вы думаете о ней? – спросил Лич. – Я еще не встречал человека, настолько лишенного эмоций. Почти полная бесчувственность.

– Она их просто не показывает, – сказал Баттл. – Но они есть. Ею владеет какое-то очень сильное чувство. И я понятия не имею, какое именно…

8

Последним вошел Томас Ройд. Он уселся в кресло, угрюмый и напряженный, помаргивая глазами, как филин.

Полицейские выяснили, что он впервые за восемь лет приехал домой из Малайи. Раньше он часто гостил в Галлс-Пойнте. Его привозили сюда еще ребенком. Миссис Одри Стрендж приходилась ему дальней родственницей, она росла и воспитывалась в его семье с девяти лет. В предыдущий вечер он поднялся к себе около одиннадцати. Да, он слышал, что мистер Стрендж вышел из дома, но не видел этого. Возможно, он ушел минут в двадцать одиннадцатого или чуть позже. Ночью, как и остальные, он тоже ничего не слышал. Когда обнаружили труп леди Трессильян, он уже проснулся и гулял по саду. По натуре он был «жаворонком».

После этой партии традиционных вопросов и ответов все немного помолчали, затем Баттл спросил:

– Мисс Олдин рассказывала, что в доме сложилась довольно напряженная обстановка. Вы также заметили это?

– Нет, я так не считаю. Не заметил ничего особенного.

«Лжешь, мой милый, – подумал Баттл, – ты отлично все заметил… Я бы сказал, более чем кто-либо в этой компании».

Нет, он не думает, что Невиль Стрендж мог нуждаться в деньгах – по нему этого решительно не скажешь. Но ему лично мало что известно о состоянии дел Невиля Стренджа.

– Хорошо ли вы знаете нынешнюю миссис Стрендж?

– Нет, я впервые встретился с ней здесь.

Баттл решил выложить свой последний козырь:

– Возможно, вы знаете, мистер Ройд, что мы обнаружили отпечатки пальцев Невиля Стренджа на орудии убийства. И также мы обнаружили кровь на рукаве его пиджака, в котором он был вчера вечером.

Баттл сделал паузу. Ройд кивнул.

– Он рассказал нам, – пробурчал он.

– Я спрошу вас откровенно: вы думаете, он сделал это?

Томас Ройд очень не любил, когда его заставляли делать поспешные выводы. Он молчал – пауза была очень долгой – и наконец неохотно сказал:

– Не понимаю, почему вы спрашиваете об этом меня. Не я должен ответить на этот вопрос, а вы. Уж если вам так хочется узнать мое мнение, то могу сказать, что его причастность к этому делу кажется мне маловероятной.

– Возможно, вы знаете человека, чья причастность может быть более вероятной?

Томас отрицательно мотнул головой:

– Единственный человек, о котором я мог бы подумать такое, был явно не в состоянии сделать это. Вот все, что я могу сказать.

– И кто же он?

Но Ройд решительно покачал головой:

– Это лишь мое субъективное мнение, и я не могу сообщать его вам.

– Ваш долг помогать полиции.

– Да, сообщать вам все факты. А это не факт. Всего лишь смутные догадки. Да и это невозможно в любом случае.

– Не многого мы добились от него, – сказал Лич после ухода Ройда.

– Да уж, совсем мало, – признал Баттл. – У него определенно есть какие-то соображения по этому поводу, причем совершенно четкие. Хотел бы я знать какие… Да, Джим, мой мальчик, это исключительно необычный тип преступления…

Лич не успел ответить, потому что зазвонил телефон. Он ответил на звонок и, молча выслушав небольшую информацию, сказал: «Отлично» – и бросил трубку.

– Кровь с рукава пиджака оказалась человеческой, – сообщил он. – Той же группы, что у леди Трессильян. Опять же все указывает на то, что Невиль Стрендж…

Баттл подошел к окну и выглянул в сад, его прищуренный взгляд выдавал сильную заинтересованность.

– На балконе появился очень красивый молодой человек, – заметил он. – Исключительно красивый и определенно небезгрешный, должен сказать. Какая жалость, что Латимер – насколько я понимаю, это именно он – был в «Истерхед-Бей» прошлым вечером. Как раз такой тип мог бы пришить собственную бабушку, если бы был уверен, что никто его не заподозрит и что ему перепадет пара золотых побрякушек.

– Ну, в данном случае ему ничего не перепадает, – сказал Лич. – Смерть леди Трессильян не сулит ему никакой выгоды. – Телефон затрещал вновь. – Чертовы звонки! Что там еще случилось?

Он подошел к телефону:

– Алло. О, это вы, доктор. Что? Пошла на поправку, правда? Что? Что?.. – Он повернулся к окну: – Дядя, вы только послушайте, что он говорит.

Баттл быстро подошел к столу и взял трубку. Он молча выслушал доктора; лицо его, как обычно, оставалось бесстрастным.

– Разыщи-ка Невиля Стренджа, Джим, – сказал он Личу, продолжая слушать доктора.

Невиль Стрендж вошел в библиотеку в тот самый момент, когда Баттл положил трубку.

Побледневший и измученный, Невиль с настороженным интересом смотрел на суперинтенданта Скотленд-Ярда, пытаясь прочесть хоть что-то на этом лице, подобном деревянной маске.

– Мистер Стрендж, – сказал Баттл, – не знаете ли вы человека, который очень сильно не любит вас?

Невиль удивленно расширил глаза и отрицательно покачал головой.