Вот и выход из дворца. Писарь осторожно приоткрыл тяжёлую дубовую дверь. Трах-тарарах-бум! — прогрохотало за дверью. Это упал стрелец из ночной стражи, который охранял вход во дворец. Он спал на крыльце, прислонившись к дверному косяку.

Чумичка перепугался, но, кажется, зря: никто во дворце так и не проснулся. Писарь благополучно выбрался на крыльцо, он вынул меч из ножен у спящего стрельца и осторожно поставил стражника на место. Затем он прошёл вдоль стены и оказался у двери, ведущей в тёмный подвал. Там хранились веники, щётки, банки с краской и прочие хозяйственные вещи главного прислужника Гаврилы.

Писарь вынул из кармана огниво и кремень, высек огонь и зажёг свечу. Освещая себе путь, он прошёл по коридору и оказался перед небольшой, окованной железом дверью.

На ней, вся в паутине, висела табличка:

ОСТОРОЖНО! ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ!

Под табличкой был нарисован череп и две скрещённые кости.

Дзинь-дзинь-дзинь… — слышалось из-за двери. — Блям-блям-блям… Шлёп…

Писарь стал искать под ковриком ключ. Большой заржавевший ключ оказался не под ковриком, а на притолоке. Значит, прятали его особенно тщательно. Чумичка вынул из кармана маслёнку и накапал масла в замочную скважину. После этого ключ повернулся бесшумно, и дверь отворилась.

При тусклом пламени свечи он увидел прикованного к стене Кощея Бессмертного. Кощей висел на цепях.

Изредка он отталкивался от стены ногами и, качнувшись вперёд, снова шлёпался о каменную кладку. Поэтому и получалось непонятное: дзинь-дзинь-дзинь… Шлёп…

— Здравствуйте, ваше величество, — робко сказал писарь.

— Привет! — ответил Кощей, нервно постукивая пальцами по стенке. — Убери-ка эту штуку, и так всё видно.

Писарь задул пламя, и в темноте глаза Кощея зловеще засветились.

— Так я тебя слушаю.

Казалось, Кощей очень занят и может уделить Чумичке две минуты, не больше.

— Я пришёл предложить вам престол нашего государства! — робко сказал писарь.

— Так, так, — застучал пальцами Кощей. — Престол — это хорошо. А что ваш царь? Макар, кажется?

— А царь собирается нас бросить. В деревню уехать.

— Ну что же. Там ему самое место. Макары должны гонять телят!

— Ах, как вы здорово сказали! — воскликнул Чумичка. — Можно, я запишу это в книжечку? Чтобы не забыть.

— Я вижу, ты неплохо соображаешь, — сказал Кощей. — А кто ты по должности?

— Писарь, ваше величество, я просто писарь Чумичка.

— Отныне ты не писарь! — сказал Кощей. — Я назначаю тебя своим другом. Первым другом и советником!

— Рад стараться, ваше величество!

— А теперь сними с меня это! — Кощей загремел цепями. — Только смажь меня сначала. А то я такой скрип подниму — вся охрана сбежится!

Чумичка смазал Кощея и взялся пилить цепи на его руках и ногах. Как только он перепилил последнюю цепь, Кощей со страшным грохотом рухнул вниз.

— Вот беда! — воскликнул он. — Стоять разучился!

Чумичка попробовал поднять Кощея и почувствовал невероятную тяжесть: Кощей весь был сделан из железа.

— Мне надо выпить двенадцать вёдер воды, — сказал Кощей, — тогда ко мне силы вернутся.

Писарь принёс пустой хозяйственный мешок, погрузил расхлябанного Кощея и, кряхтя, отправился к ближайшему колодцу.

Глава восьмая ЦАРЬ И КОЩЕЙ

Была глубокая ночь, но Митя и Баба-Яга не спали. Они сидели и смотрели, как яблочко катается по блюдечку. Изредка Баба-Яга вскакивала и мелкими шагами пробегала из угла в угол.

— Ох, не успели мы! Ох, не успели предупредить! И что теперь будет?!

— А может быть, они справятся с Кощеем? — спросил Митя.

— Может быть, справятся, а может быть, и не справятся! — раздумчиво отвечала Баба-Яга и снова заглянула в волшебное блюдечко.

Над царским дворцом светила луна. Чумичка доставал из колодца воду и подавал Кощею Бессмертному.

Тот всё пил и пил. И с каждым глотком становился сильнее и сильнее.

Наконец он выпрямился во весь рост и выпил последнее, двенадцатое ведро.

— А ты молодец, Чумичка! Завтра я подарю тебе эту бадью, доверху наполненную золотом!

— Спасибо, ваше величество! — ответил писарь, а про себя подумал:

«Маловата бадеечка! Надо бы подменить. Побольше поставить!»

— А теперь вперёд! — скомандовал Кощей. — Мне не терпится надеть царскую корону.

Они прошли мимо спящего стражника к тронному залу. В темноте глаза Кощея светились весёлым зелёным светом.

Чумичка попытался зажечь свечу с помощью огнива, но Кощей опередил его. Он щёлкнул пальцами, посыпались искры, и свеча загорелась.

— А теперь, Чумичка, принеси мне перо и бумагу и приведи сюда царя.

Писарь ушёл. А Кощей сел на трон и надел царскую корону.

Вскоре появился заспанный царь в халате и шлёпанцах.

— Вот что, любезный, — властно сказал Кощей, — сейчас ты возьмёшь перо и бумагу и напишешь, что трон, корону и государство уступаешь мне!

— Да ни за что на свете! — заупрямился Макар. — Даже и не подумаю!

— Ваше величество, но вы же всё равно собирались уехать в деревню, — вмешался Чумичка.

— Сегодня собрался, а завтра разобрался! — воскликнул царь. — А трон бы я Василисе Премудрой оставил! Или из бояр кому поумнее. Эй, стража, ко мне!

Вошёл начальник дворцовой стражи.

— Вот что, десятник, возьми-ка ребят поздоровее и забери вот этого, который на моём троне! — приказал царь.

— Почему десятник? — удивился Кощей. — Кто сказал «десятник»? Сотник, ко мне!

— Как — сотник? Разве он сотник? — спросил Макар.

— Нет, конечно, — ответил Кощей. — Неужели он похож на сотника? Такой бравый парень! Тысячник — вот кто он с этой минуты! Тысячник, сюда!

— Тысячник, сюда! — закричал царь.

Удивлённый стражник повернулся к царю.

— Миллионский, назад! Да что там миллионский, миллиардский, ко мне, шагом марш! — приказал Кощей.