– Ага! Так, стало быть, полиция уже поинтересовалась? Да, Альфред почти постоянно на мели. Может на короткое время оказаться при деньгах, но моментально их теряет. Гарольд, как вы и сами вижу уже обнаружили, находится в данное время в достаточно шатком положении.
– А ведь со стороны посмотреть – так воплощение финансового успеха.
– Видимость. Чистая видимость! Эти фирмы в Сити в половине случаев даже не знают, платежеспособны они или нет. Не слишком искушенному глазу балансовый отчет нетрудно представить в наилучшем виде. Но ежели активы, внесенные туда, на самом деле никакие не активы – ежели вся конструкция держится на честном слове и с минуты на минуту грозит обвалом, – тогда на каком вы свете?
– На том, предположительно, где ныне Гарольд Кракенторп, – в крайности, когда позарез нужны деньги.
– Которые он вряд ли бы раздобыл, задушив вдову покойного брата, – сказал мистер Уимборн. – А Лютера Кракенторпа никто не убивал, хотя это было бы единственное убийство, от которого семья что-то выиграла. И потому, инспектор, как-то не очень ясно, куда ведут вас ваши идеи.
Хуже всего, подумал Краддок, что у него самого на этот счет тоже нет особой ясности.
Инспектор Краддок, договорясь с Гарольдом Кракенторпом о встрече в его конторе, явился туда с сержантом Уэзероллом точно в назначенное время. Контора находилась на четвертом этаже большого комплекса деловых зданий в Сити. Внутри все свидетельствовало о преуспевании и высочайшем уровне современного делового вкуса.
Ладная молодая женщина осведомилась, как о них доложить, сказала что-то тактичным полушепотом в телефонную трубку, после чего поднялась и проводила их в личный кабинет Гарольда Кракенторпа.
Гарольд сидел за большим письменным столом, обтянутым по столешнице кожей, безукоризненно одетый и самоуверенный, как всегда. Если он и был теперь в затруднительных обстоятельствах, – как, исходя из негласно добытых сведений, имел основания заключить инспектор, – внешне это не проявлялось ни в чем.
Он встретил их приветливо, с откровенным интересом.
– А, здравствуйте, инспектор Краддок. Надеюсь, ваш приход означает, что у вас есть для нас наконец нечто новое.
– Не совсем, мистер Кракенторп. Боюсь, что просто должен задать вам еще несколько вопросов.
– Еще? Уверен, на все, что только можно придумать, мы уже ответили.
– Я понимаю ваши чувства, мистер Кракенторп, но это просто обычная необходимая формальность.
– Ну ладно, так что на сей раз? – нетерпеливо спросил Гарольд.
– Пожалуйста, вы не могли бы перечислить мне в точности все, что делали днем и вечером двадцатого декабря прошлого года, часов так с трех пополудни и до полуночи?
Гарольд Кракенторп побагровел от гнева.
– Невероятно, что вы мне задаете подобные вопросы! Что это значит, объясните?
Краддок ласково улыбнулся.
– Всего лишь то, что я хотел бы знать, где вы были в пятницу двадцатого декабря начиная с трех часов дня и до полуночи.
– Почему?
– Так будет легче сузить рамки расследования.
– Сузить рамки? Значит, вы все же располагаете дополнительной информацией?
– Надеюсь, сэр, мы постоянно продвигаемся вперед.
– Отнюдь не уверен, что мне следует отвечать на ваш вопрос. То есть, пока здесь нет моего адвоката, я хочу сказать.
– Это, конечно, целиком на ваше усмотрение, – сказал Краддок. – Вы не обязаны мне отвечать вообще и имеете полное право отвечать только в присутствии своего адвоката.
– Это что – давайте-ка внесем ясность – это следует понимать, как… э-э… официальное предупреждение?
– Нет, что вы, сэр. – Весь вид инспектора Краддока свидетельствовал, что он задет таким предположением. – Как можно. Помимо вас, я обращаюсь с теми же самыми вопросами к ряду других людей. Здесь нет ничего направленного на вас лично. Речь идет о необходимом процессе исключения, и только.
– Что ж, этому я, естественно, готов всячески содействовать. Итак, посмотрим. С ходу ответить нелегко, но на то здесь у нас заведен строгий порядок. Я полагаю, нас выручит мисс Эллис.
Он сказал короткую фразу по одному из телефонов, стоящих у него на столе, и почти тотчас же в кабинет вошла с блокнотом в руках стройная молодая особа в элегантном черном костюме.
– Мой секретарь мисс Эллис, инспектор Краддок. Мисс Эллис, инспектор хочет знать, что я делал днем и вечером – какого бишь числа?
– В пятницу, двадцатого декабря.
– В пятницу, двадцатого декабря. У вас, как я понимаю, это должно быть записано.
– Конечно. – Мисс Эллис вышла, вернулась с фирменным еженедельником и полистала его страницы.
– Утром двадцатого декабря вы были здесь, в офисе. Совещание с мистером Голди по поводу объединения с Кромарти, затем у вас был ланч в «Баркли» с лордом Фортвиллем…
– Ах, верно, – это та самая пятница.
– В офис вы вернулись около трех, продиктовали мне шесть писем. Потом поехали к Сотби, где в тот день должны были выставить на аукцион редкие рукописи, представляющие для вас интерес. Больше в контору не возвращались, но у меня здесь помечено, – напомнить, что вечером у вас обед в Клубе Поставщиков.
Она вопросительно подняла глаза.
– Благодарю, мисс Эллис.
Мисс Эллис бесшумно выскользнула за дверь.
– Теперь у меня все прояснилось в памяти, – сказал Гарольд. – Днем я действительно поехал к Сотби, но то, что меня там интересовало, ушло по непомерно высокой цене. Выпил чаю в кафе на Джермин-стрит – называется, если не ошибаюсь, «Расселз». На полчаса заглянул в кино, где крутят хронику, и оттуда – домой. Я живу на Кардиган-Гарденз, дом 43. Поставщики собирались на обед в семь тридцать в клубном банкетном зале, а после я вернулся домой и лег спать. Это, надеюсь, исчерпывающий ответ на ваш вопрос?
– Во всяком случае, очень четкий, мистер Кракенторп. Так в какое время вы заезжали домой переодеться?
– С точностью до минуты не скажу. В шесть с чем-то, скорей всего.
– А после обеда?
– По-моему, когда я попал домой, было полдвенадцатого.
– Кто вас впустил, слуга? Или, возможно, леди Алис?
– Моя жена, леди Алис, сейчас на юге Франции, куда уехала в начале декабря. Я открыл дверь своим ключом.