Похоже, Джерри успел выпить слишком много. В трезвом виде из него слова не вытянешь. Хороший гробовщик не может быть сплетником. Однако Рита не стала мешать мужу – ей было только на руку, что того потянуло на разговоры.
– Пойми, радость моя, – начал он. – Дейрдре не было места в этой семье. Можно сказать, что она проклята с самого рождения. Так говорил мой отец.
Когда умерла мать Дейрдре, Джерри еще учился в школе. Бедняжка выбросилась из чердачного окна и лежала во внутреннем дворике с расколотым черепом. Дейрдре тогда была совсем крошечной, как, впрочем, и Рита. Но Джерри уже вовсю помогал своему отцу.
– Говорю тебе, мы отскребали ее мозги с плит из песчаника. Жуткое зрелище. Такая красивая девчонка – всего двадцать лет! Если уж говорить о внешности, твоей Дейрдре далеко до матери. Но ты бы видела, что тогда случилось с деревьями. Над домом словно бушевал ураган. Огромные стволы, даже самые толстые магнолии, буквально сгибало в дугу, как прутики.
«Я тоже наблюдала подобную картину», – хотела было сказать Рита, но промолчала, не желая перебивать мужа.
– Самое скверное было потом, когда мы вернулись и отец внимательно осмотрел тело Анты. «Смотри-ка! – воскликнул он. – Откуда могли взяться эти царапины вокруг глаз? Падение здесь ни при чем – под теми окнами не было ни одного дерева…» А потом отец обнаружил, что один глаз буквально вырван из глазницы… Он хорошо знал, что полагается делать в таких ситуациях.
Отец тут же позвонил доктору Фитцрою. Сказал ему, что необходимо произвести вскрытие. Врач начал спорить, но отец настаивал на своем. Наконец доктор Фитцрой раскололся и сообщил ему, что с Антой Мэйфейр случился приступ буйного помешательства, во время которого она едва не выцарапала себе глаза. Мисс Карл пыталась помешать ей. Тогда Анта бросилась на чердак. Да, она действительно выбросилась из окна, но в тот момент была совершенно не в себе. Мисс Карл явилась свидетельницей трагической сцены. И совсем незачем распространяться об этом, иначе люди начнут судачить и об этой истории пронюхают газетчики. Разве эта почтенная семья мало хлебнула горя со Стеллой? А если мистер Лониган в этом сомневается, сказал доктор Фитцрой, пусть сходит в церковь Святого Альфонса и поговорит с приходским священником.
В конце концов отец заявил, что не верит в правдивость такой версии и в то, что Анта сделала это сама в припадке буйного помешательства, однако если доктору угодно указать в свидетельстве о смерти именно такую причину, что ж, он, мистер Лониган, сделал все, что мог, и его совесть чиста.
И никакого вскрытия не производили.
Отец был абсолютно уверен в справедливости собственных подозрений – а иначе зачем бы он заставил меня клясться, что я ни единой живой душе не расскажу о том, что произошло? Тогда мы были с ним очень близки, и я действительно здорово ему помогал. Он знал, что может довериться мне. Так же как я сейчас доверяюсь тебе, Рита Мей.
– Какой ужас! Подумать только – выцарапать собственные глаза! – прошептала Рита, моля в душе Бога, чтобы Дейрдре никогда об этом не узнала.
– Это еще не все, – откликнулся Джерри, наливая себе новую порцию бурбона. – Когда мы стали готовить Анту к погребению, мы нашли на ней изумрудный кулон. Тот самый, который теперь на Дейрдре, – знаменитый изумруд Мэйфейров. Цепочка обмоталась вокруг шеи, и сам изумруд оказался на затылке, в волосах. Камень был весь в крови и Бог знает в чем еще. Знаешь, даже мой отец, который чего только в жизни не перевидал, был, кажется, не в своей тарелке, когда очищал изумруд от волос и мельчайших осколков костей. Он тогда произнес странную фразу – вроде того что ему не впервые приходится смывать с этого кулона кровь и что так уже было со Стеллой Мэйфейр, матерью Анты.
Рита вспомнила, как давно, еще в школе Святой Розы, она видела кулон в руке Дейрдре. Вспомнила она и тот день, когда Рэд Лониган показал ей имя Стеллы на могильной плите.
– С той самой Стеллой, которую застрелил собственный брат? – спросила Рита.
– Да. А вообще, отец рассказывал жуткие истории об этом семействе. Стелла была, пожалуй, самой бешеной и неуемной в своем поколении. Еще при жизни своей матери она едва ли не каждый вечер устраивала шумные сборища. Все вокруг сияло в огнях, выпивка, которую доставали из-под полы, лилась рекой, играл целый оркестр… Одному Богу известно, как к этому относились мисс Карл, мисс Милли и мисс Белл. Но когда она стала водить домой кавалеров, Лайонел решил вмешаться и застрелил сестру. Он был невероятно ревнивый. Все присутствовавшие в зале слышали, как он угрожал убить ее, прежде чем ею овладеет другой мужчина.
– Подожди, о чем ты говоришь? – удивилась Рита. – Получается, брат с сестрой были любовниками?!!
– А почему бы нет, прелесть моя? – ответил Джерри. – Вполне возможно. Ведь никто так и не узнал имя отца Анты. Как считали, им вполне мог оказаться Лайонел. Ходили даже слухи… Впрочем, Стелле было наплевать, кто и что о ней думает. Поговаривали, что, даже будучи беременной Антой, она собирала своих подружек на пирушки. И ее ничуть не волновало, что у нее будет внебрачный ребенок.
– Слушай, я просто ушам своим не верю! – прошептала Рита. – Джерри, это в те-то времена!
– Что было, то было, дорогая. Кое-какие подробности мне довелось узнать от других – отец-то не все мне рассказывал. Когда Лайонел выстрелил Стелле в голову, тут такое началось… Все как с ума посходили, в панике поразбивали окна и бросились прочь. Анта в это время находилась наверху. Услышав шум, она спустилась вниз. Представь себе зрелище: ребенок спускается в зал, не понимает, почему и зачем все бегут, и вдруг видит на полу свою мать, мертвую…
Риту передернуло. На память пришли слова Дейрдре о том, что ее мама, по слухам, тоже умерла молодой, но о ней никогда не рассказывали.
– После убийства Стеллы Лайонел попал в сумасшедший дом и провел там остаток жизни. Отец не раз повторял, что наследника Мэйфейров свело с ума чувство вины. Лайонел постоянно упоминал какого-то дьявола, который не оставляет его в покое, и утверждал, что дьявол послан его сестрой-ведьмой, дабы забрать его. Во время одного из припадков он и умер – подавился собственным языком, а рядом никого не оказалось. Когда открыли дверь обитой войлоком палаты, он был уже мертв и даже успел почернеть. В этот раз всё сделали по правилам: позвали прозектора и произвели вскрытие. Однако царапины на лице мертвой Анты до конца дней не давали покоя моему отцу.
– Бедная Диди. Она должна была что-то чувствовать.