Первым, по обычаю, на землю сошел сам капитан в сопровождении следовавших за ним девчонок и квартирмейстера. Шкипер и все матросы, кроме нескольких прихваченных с собой для охраны и пущего антуража негров (включая и Тома), пока оставались на корабле, как сказал Громов — до выяснения обстоятельств.
— Если хотите, могу проводить вас к губернатору, сэр, — получив свой пиастр, довольно улыбнулся лоцман. — Или, если хотите, сначала можете заселиться в какой-нибудь заезжий дом, могу посоветовать…
— Пусть ведет к губернатору, — шепнул Андрею дядюшка Сэм. — Засвидетельствуем свое почтение — первым делом. Да, думаю, там же и договоримся уже.
— О чем? — не сразу понял Громов.
Старик ухмыльнулся:
— Сами подумайте, сэр! Судов здесь много, лихого народцу тоже хватает. Конечно, не в пример меньше, чем в старые добрые времена в Порт-Рояле, или даже здесь же лет десять назад, но хватает, хватает… Испанцы испанцами, а жизнь-то идет, и все хотят кушать. Так что без высокого покровительства мы с вами вряд ли обойдемся, помяните мои слова, сэр! Слишком уж большой риск.
— И за крышу, конечно же, придется платить, — поглядывая на раскинувшийся на склоне холма город, задумчиво протянул молодой человек.
Дядюшка Сэм удивленно повернул голову:
— За что платить?
— За покровительство. Интересно — сколько?
— Как договоримся, — ухмыльнулся старый пират. — Думаю, по нынешним временам, после испанского раздрая, губернатор не так уж и много возьмет. Обычно после всяких потрясений людишки любой мелочи рады. Ой… смотри-ка — церковь построили! И склады чинят… А улица какая… широкая… прям не узнать!
— Так вы раньше здесь бывали? — уточнил Громов.
Квартирмейстер махнул рукой:
— Так… пару раз. Давно уже!
На тему своей прошлой — довольно-таки бурной — жизни, как давно уже заметил Андрей, дядюшка Сэм почему-то предпочитал не распространяться, так, проговаривался иногда да кое-что рассказывал своей рыжеволосой племяннице.
— Так что — к губернатору? — видимо, надеясь на еще один пиастр, не отставал лоцман.
Судя по его нахальной настырности, чисто профессиональных заработков здесь еще было мало.
— К губернатору? — остановившись, старый пират оглядел всю компанию и хмыкнул. — В таком виде? Ну нет. А ну-ка, парень, веди в самую дорогую лавку! Где всякие там кафтаны да платья…
— Так, может, лучше к портному? Я знаю тут одного…
— Нет! К портному пока некогда, веди в лавку.
Этот белый, под пальмами, город даже сейчас, зимой, источал какую-то негу, особую ауру, свойственную большинству южных городов, этакий легкий флер беззаботности, сексуальности и смешанного с навязчивым гостеприимством нахальства. Пока шли, к путникам уже несколько раз подбегали мальчишки — предлагали купить свежие лепешки и воду, зазывали в какие-то подозрительные таверны и публичные дома.
— Это все потом, — отмахивался старик. — Эй, Полушка, ну и где ж твоя лавка?
— Скоро придем, господа. Во-он за тем поворотом, за церковью.
Во время своих налетов испанцы все же не успели сжечь город дотла, еще оставались совершенно нетронутыми весьма красивые здания, украшенные колоннами, пилонами и каменным узорочьем, этакое колониальное барокко, смотревшееся весьма неплохо, хотя, может быть, кое-где — и с перебором. Неширокая улица, по которой шли новоявленные моряки, была вымощена серым булыжником, аккуратными кругами обходившим давно росшие на этом месте деревья — пинии, туи и пальмы, оттенявшие белизну стен оград и довольно-таки приличных по виду зданий, на одно из которых — весьма помпезный, с колоннами и узорным фронтоном — особняк, и указал Полушка:
— А вот и губернаторский дом… Но вы ведь сказали — сначала в лавку.
— В лавку, в лавку! Да где же она, черт бы все тут побрал?
— Говорю же, скоро придем, господа. Уже очень скоро.
Чуть замедлив шаг, капитан придержал квартирмейстера под руку, свистящим шепотом осведомившись — на какие, с позволения сказать, шиши тот собирался приодеться?
— Ах, это, — скривившись, старый пират отмахнулся. — Да не берите в голову, сэр, пустое дело.
— И все-таки!
— Я же вам докладывал — в капитанской каюте мы сразу отыскали тайник с полусотней гиней, оставленных мной на корабельные нужды. Вот на них и купим одежду — не оборванцами же ходить, тем более, нам нужно будет еще пополнить команду, а здесь по одежке встречают, к оборванцам никто не пойдет, да и губернатору следует выказать уважение.
— Черт с вами! — Андрей сплюнул под ноги. — Наверное, вы и правы. Хотя команде нужно тоже что-нибудь дать — не пустыми же выпускать на берег?
— Дадим, а как же! — хмыкнул дядюшка Сэм. — Еще б и негров продать. Может, губернатор и купит? А мы ему — скидку.
— А вот в этом вопросе, дядюшка, торопиться не надо! — обернулась прислушивающаяся к беседе Камилла. — Что значит — скидку? Губернатор, если живой товар и возьмет, так не для себя, а для плантаторов… или продаст на какой-нибудь торговый корабль, отправляющийся в Виргинию или в Каролину. В порту несколько шхун, между прочим, судя по осадке — три из них точно с опустевшими трюмами. Так что с неграми торопиться не надо, выждем денек-другой, уж прокормим как-нибудь. А тем временем — шхуны эти пустые навестить.
— Молодец, девчонка! — старый пират восхищенно присвистнул. — Вот уж не думал, что у тебя столь внимательный взгляд.
— Обычно женщины все внимательны, дядюшка.
— А вот и лавка, господа! — остановившись, Полушка Эд обвел широкие, призывно распахнутые настежь двери торгового заведения с таким видом, будто сей промтоварный магазин принадлежал лично ему или, уж по крайней мере, он там работал старшим продавцом, товароведом или приказчиком.
— Что ж, вот, получи!
Дядюшка Сэм сунул в подставленную ладонь парня пресловутый пиастр или песо — испанский талер, серебряную монету весом в двадцать пять грамм и достоинством в восемь реалов (восьмерик), отчеканенную из американского серебра в неимоверном количестве и фактически — наравне с золотыми дублонами (они же — пистоли), игравшую роль мировой валюты. Этакий серебряный доллар раннего Нового Времени.
Для Громова в лавке отыскался вполне приличный, выкрашенный в цвет индиго кафтан доброго английского сукна с шелковыми фестонами, пришедшийся Андрею впору, и, вкупе с такого же цвета кюлотами, шелковая белая сорочка и старые, но вполне еще крепкие туфли, составившие вполне приличный костюм. Подумав, капитан еще прикупил темно-синюю шейную ленту и алую шелковую перевязь с легкой парадной шпагой, да модную, обшитую золотистым галуном шляпу с загнутыми треугольником полями. Конечно же все продававшееся в лавке добро было краденым, точнее — добытое в ходе лихих пиратских рейдов, чего вовсе и не скрывал хозяин промтоварного заведения — усатый, чем-то похожий на турка толстяк, представившийся как Джефри Мидлтон, купец.