Ужасно, что он так красив, что она не может смотреть на него, разговаривать с ним и не думать постоянно, что ни один другой мужчина с ним не сравнится.
— Кто она? — наконец придя немного в себя, спросила Люси. — Как она может такое делать? Кто все эти люди, которые ей повиновались, будто она их госпожа?
Байрон покачал головой:
— Я думал, что вы мне это скажете.
— Мне кажется, вы ее знаете лучше, чем показываете, — умышленно строгим тоном сказала Люси. — Она позволяет себе вольности с вами, какие бы не позволила с малознакомым человеком.
Он пожал плечами:
— Леди Харриет поступает как пожелает. — Байрон взял ее за руку. Его рука была теплой и нежной.
Люси вырвала руку:
— А если она окажется сильнее меня?
Байрон не знал, что ответить, поэтому поцеловал ее. Их губы встретились, и она не противилась этому. Он легонько сжал ее плечо. Притянул ее к себе, его широкая грудь прижалась к ее груди, и она почувствовала, как сильно бьется его сердце. Его дыхание было горячим и сладким. У нее захватило дух. Она желала его, желала, чтобы он был ее, чтобы он был с ней, взял над ней власть и задушил ее в своих объятьях.
— Да, — сказал он. — Утешим друг друга.
Люси оттолкнула его, хотя это стоило ей всех ее сил. Между ними было всего несколько дюймов. Она взглянула на его красивое, чувственное лицо и попятилась.
— Свет может меня презирать, но саму себя я презирать не могу.
— Люси… — начал Байрон.
— Я устала, — сказала она. — Я должна выбраться отсюда до полудня завтрашнего дня. Иначе меня выдадут замуж и жизнь будет кончена. У меня мало возможностей. Вы можете себе позволить жертвовать всем ради удовольствия, лорд Байрон, я — нет.
Он протянул руку и погладил ее лицо тыльной стороной ладони:
— Люси, ты запуталась.
— Нет! — закричала она. Ей было безразлично, если ее услышат, если леди Харриет и все ее слуги проснутся. Она отпрянула от него и подошла к камину, как будто жар пламени мог избавить ее от позора и страстного желания. — Я устала, напугана и доведена до отчаянья, но я не запуталась. — Она сделала глубокий вдох и провела рукой по лицу. — Не пытайтесь меня снова соблазнять. Иначе я вас возненавижу. Мне надо выспаться и привести мысли в порядок, а утром я сбегу из этого дома. Моя племянница, моя плоть и кровь, томится где-то, а подменыш, занявший ее место, сосет соки из моей сестры. Я не могу положить их на алтарь наслаждений. Я не могу снова подвести семью. Вы мой союзник или нет?
Байрон поклонился:
— Не сомневайтесь во мне. Я буду повиноваться вам и справлюсь с любыми трудностями.
— Вы будете меня слушать? — спросила Люси, возбужденная гневом и чувством власти и могущества. Она не лгала, не обманывала, не использовала черную магию, но он был по-прежнему в ее власти. Женщины сами по себе магия. — Будете делать, как я скажу, не задавая вопросов и без колебаний?
Он снова поклонился.
Она думала о том, что у нее было при себе, о знаниях, которыми обладала. У нее были три страницы из «Немой книги», которые она выкрала из библиотеки леди Харриет. И ни эта ведьма, ни Байрон, никто на свете не знает, что они у нее. Даже сейчас эти страницы звали ее, требовали ее внимания, не давали покоя. Существовала головоломка, загадка, которую надо было разгадать, и она сделает это. Она была более опасна, чем все думали. Слова леди Харриет ничего не значат. Люси убеждала себя в собственной силе и в том, что ничто не сможет ее остановить.
— Эти стены нас не удержат, — сказала Люси, чувствуя, как ее отвага становится материальной и несокрушимой. — Леди Харриет, ее союзники, ее демоны ничего нам не сделают.
Он повернулся, чтобы открыть дверь:
— Тогда надеюсь увидеть вас утром хорошо отдохнувшей, Люси.
— Доброй ночи, лорд Байрон.
В дверях он обернулся:
— Хотел уточнить, вы имели в виду, что я не должен пытаться вас соблазнить вообще или пока мы здесь?
Он улыбнулся сдержанно, но губы его дрогнули. Люси не вытерпела и рассмеялась.
— Пока мы здесь, без сомнения, — сказала она. — А там видно будет.
Он широко улыбнулся, еще раз поклонился и закрыл за собой дверь.
Сидя на постели, Люси слышала, как тикают напольные часы в коридоре. Никаких других звуков слышно не было. Прошло десять минут, двадцать минут. Когда, по ее мнению, прошло достаточно времени, она достала из потайного кармана страницы, которые вырезала из книги леди Харриет, и в ярком свете нескольких свечей стала изучать, пытаясь понять их смысл. И вдруг он ей открылся. Убеждение. Она была уверена, что поняла правильно, как поняла тогда, что смысл первой серии гравюр — жертвоприношение. Но с ней нет Мэри, чтобы объяснить, что это означает и как это использовать в ее положении. Люси ничего не оставалось, как узнать это самой.
* * *
Прежде чем лечь спать, Люси раздвинула гардины на окнах, чтобы проснуться с первыми лучами. Тем не менее она проспала крепким сном дольше, чем ей хотелось бы, и встала лишь через час после рассвета. Она освежилась водой из таза, оделась и стала просматривать то, что приготовила предыдущей ночью, включая записи и заклятия. Она заснула, не закончив работу, так как слишком устала, чтобы продолжать, и теперь принялась за нее снова. Времени у нее было мало. Когда часы пробили восемь, Люси знала, что ждать больше нельзя. У нее было не более четырех часов, чтобы сбежать из поместья леди Харриет.
Несмотря на то что спала она не очень много, ее мозг работал лучше, подстегиваемый гневом и отчаяньем. Люси открыла мешочек, спрятанный в складках платья, и еще раз проверила травы, орудия и ингредиенты. То, что она задумала, было возможно. По памяти она изготовила заклятие уязвимости. Леди Харриет больше не поразит ее своей силой.
Поместив мешочек в потайной карман платья, она покинула комнату и постучалась в дверь Байрона. Тот был одет и готов выполнять ее приказы.
— Тогда посмотрим, не угостит ли леди Харриет нас завтраком, — сказала она.
В этом судьба была к ним благосклонна, — возможно, это была единственная удача, на которую они могли рассчитывать, так что Люси за нее ухватилась. Завтрак и вправду был накрыт — блюда с яйцами, поджаренным хлебом, овсяной кашей, беконом и другими мясными изделиями. На столе стояла соль, которая была нужна Люси, и она увидела листики петрушки, которыми было украшено одно из блюд. Люси незаметно спрятала петрушку в потайной карман. На столе стояла большая ваза с луговыми цветами, среди которых Люси заметила колокольчики. Леди Харриет проявила неосторожность, оставив подобные вещи на виду.
Они с Байроном были не единственными гостями за столом. Перед тарелкой, наполненной колбасой и беконом, сидел не кто иной, как мистер Баклз. Долговязый, он склонился над тарелкой, яростно и сосредоточенно орудуя ножом и вилкой, кромсая мясо и намазывая его соусом. Лицо мокрое от пота, будто процесс разрезания и поглощения пищи отнял у него последние силы.