Ключевым словом во всем этом был алюминий, который промышленным способом вырабатывали только в Ачинске и больше нигде в мире. По идее нужно было бы использовать его в более важных направлениях, но опытный завод пока давал столь мало ценной продукции, что Александр решил на первых порах пускать его только на алюминиевую бронзу для монет. Тем более что эксплуатационные качества последних ощутимо возрастали от подобного шага, да и фальшивомонетчиков ставили в весьма неудобное положение — без алюминия с Ачинского металлургического комбината получать сырье для монет было крайне невыгодно. В лабораторных условиях алюминий был практически на вес золота.
Впрочем, все это было мелочами, которые тонули в предстоящей реформе и переводе всего и вся на новую единую валюту Империи. Причем она становилась не одной из многих вариантов оплаты, а единственной, так как все остальные изымались из оборота и с 1880 года становились нелегитимными. В том числе такие вещи, как иностранные денежные знаки и частные долговые расписки. В общем — участники собрания были озадачены и потрясены услышанными новостями, не понимая, как себя вести.
— Но ведь у некоторых зарыты кубышки со старыми монетами из золота и серебра. Как же быть этим людям? Явно-то вырыть их и поменять немногие решатся, ведь монеты не из золота или серебра, а из какого-то незнакомого металла. А ну как Его Императорское Величество решит все поменять спустя пять лет? Вот монеты и пропадут. — Захар Трофимович настороженно посмотрел на губернского представителя, потому что знал о неудобности своего вопроса.
— Я вам больше скажу — быстрее всего никто их не выкопает, — улыбнулся губернский представитель. — Впрочем, это не важно. Хранить свои накопления подданные Его Императорского Величества могут хоть в козлиных шкурках. Только расплачиваться они этими монетами нигде на территории Российской империи не смогут без нарушения закона. Никто не вправе будет принимать подобные монеты в качестве платежного средства. Да и налоги им ничем другим выплатить не получится. Так что толку от них будет немного. Но эта реформа не имеет целью ограбление населения или обесценивание их запасов. Поэтому сдать в отделение Государственного банка эти монеты можно будет и после окончания основного обмена. Но только по стоимости металла. С 1880 года в Российской империи можно будет использовать в качестве денег только империалы. За использование в качестве денег всего остального будет введена административная и уголовная ответственность.
— А если кто не успеет обменять старые ассигнации или иностранную валюту?
— Для них всегда будут открыты отделения Государственного банка, в которых они смогут по текущему курсу произвести обмен. Причем, что немаловажно, обмен будет продолжаться в течение последующих десяти лет во всех отделениях Государственного банка и еще десять лет — в губернских филиалах. Таким образом, обмен будет продолжаться вплоть до 1900 года, дабы никто не оказался обделенным.
5 января 1879 года. Один из элитных особняков Лондона
— Итак, джентльмены, мы собрались здесь на уже традиционное заседание нашего клуба, — хитро прищурившись, произнес сэр Гладстон. — Надеюсь, возражений нет. — Он последовательно смотрел в лицо каждому из присутствующих в этом зале людей, дожидался утвердительного кивка и переходил к следующему. Затем уже немолодой мужчина тяжело вздохнул и, отпив немного вина из бокала, произнес: — Тогда начнем согласно традиции. Сэр Арчибальд, [15] вам слово.
— Сэр, может быть, мы затронем смежную тему? — вопросительно поднял бровь Арчибальд.
— Хорошо.
— Итак. Всем вам известно, что сейчас идет подготовка к тому, чтобы объявить наши континентальные владения Королевством Франция. Благо что Париж и Орлеан, а также большая часть земель, традиционно входящих в королевский домен, находятся в наших руках. С моей стороны на данный момент полностью проведена дипломатическая подготовка этого акта.
— Даже Россия согласилась? — удивленно спросил седой грузный мужчина с одутловатым лицом.
— Конечно. Ничего зазорного в этом нет. Для Великобритании такая форма внутренней территориальной организации нормальна.
— Но ведь в этом случае…
— Да Александру плевать, как мы себя назовем. Хоть княжеством. Тем более что кроме выделения Французского королевства мы проводим процедуру оформления Валлийского и Канадского королевств. [16] Таким образом, под сенью официально создаваемой Британской империи к лету следующего года будет собрано пять королевств. [17]
— Он разве не понимает, что такое положение дел даст нам возможность претендовать на всю континентальную Францию?
— Его Императорское Величество Александр III в курсе подобного расклада, — улыбнулся сэр Арчибальд, — и не против. Он даже высказывался о том, что в случае необходимости готов обсуждать с нами совместную военную кампанию против Германской империи, предлагая нам забрать их французские владения в обмен на кое-какие территории в Пруссии и Мекленбурге.
— Вот даже как! — удивился Гладстон.
— Именно. Но, боюсь, нам следует избежать подобных авантюр. Ведь так? — обратился сэр Арчибальд к премьер-министру.
— Да, я с вами полностью согласен, — кивнул сэр Гладстон. — После того ужасного испытания, что нам принесли последние десять лет, ввязываться в какие-либо авантюры этого русского медведя нам не стоит.
— Ха! — Подал голос сухой седой мужчина в мундире адмирала. — Испытания? Да вы шутите, сэр! Эти испытания обернулись тем, что Великобритания лишилась практически всего военно-морского флота и десятков тысяч хорошо обученных моряков. Взять те же броненосцы — их до доков добралось только две штуки, да и то едва держась на плаву. Кроме военно-морского флота мы понесли колоссальные потери в гражданских судах и экипажах. За одну войну 1871–1872 года общий тоннаж кораблей Ее Королевского Величества уменьшился втрое. Пиратские выходки французов сначала в Атлантике, а потом и на индийских коммуникациях оказались катастрофическими для нас. Вспомните — сколько нам понадобилось сил и времени, чтобы пустить ко дну последнего пирата в Индийском океане? И ведь действовали они не на дрянных лоханках, а на военных парусниках французской короны, которые отказались капитулировать и сражались до последнего. Да с экипажами под стать. Эта война, в которую нас втянул русский медведь, заставила нас по-настоящему умыться кровью. Уже сейчас итальянский флот по тоннажу уверенно соперничает с Royal Navy, а в Пиренеях расправляет крылья испанский заморыш. Кто бы мог подумать о нем еще десять лет назад! Но сейчас, после такого удара по нам и весьма разумной финансовой политике Ротшильда в Мадриде, Испания становится действительно опасным, самостоятельным игроком.