— Это возможно, — совершенно спокойно произнес лорд Стаффорд. — Почему я? Вы ведь знаете, что я весьма консервативен в своих взглядах. Мы вряд ли сможем понять друг друга и плодотворно сотрудничать.
— Не поверите, но в нашем случае это ваше преимущество, — Стаффорд удивленно поднял брови. — Вам надлежит привести в порядок слегка разболтанные службы офиса и начать серьезную работу по координации с нашими союзниками. Сэр Арчибальд оказался слишком авантюрной личностью, настолько, что ему доверить столь ответственное дело мы уже не можем. Тут нужен ваш ум и ваш взгляд на вещи, для общей координации действий всего блока, без чего, на мой взгляд, он не сможет выиграть. Именно по этой причине я предлагаю вам на время забыть все наши разногласия.
— Вы так боитесь русской разведки? — усмехнулся лорд Генри.
— Эпизод с Оскаром показал нам, что недооценивать ее нельзя. Да и шведская карта оказалась разыграна неожиданно, смело и умело. Русские под руководством этого ольденбургского медведя [67] смогли достичь очень серьезных успехов. Я бы даже сказал, чрезвычайных успехов.
— Не ожидал от вас такой оценки, — задумчиво произнес лорд Стаффорд.
— А чего ожидали?
— Я считал, что вся эта истерика вокруг русских разведчиков — простая шумиха в прессе, попытка отвлечь внимание простых обывателей от насущных нужд Империи. Да и дела подкупленных чиновников Скотланд-Ярда при ближайшем рассмотрении оказались следствиями ирландской, но никак не русской активности. Кроме того, год назад я беседовал с рядом высокопоставленных чиновников САСШ, которые в один голос называют «дело Арго» самым грандиозным провалом Foreign office. И не потому, что была вскрыта засекреченная русская компания, а потому, что благодаря дурости Лондона «Арго» уплыл в Россию на всех своих кораблях.
— То есть в САСШ считают, что с «Арго» все было не так, как мы заявляем?
— Именно. Наши союзники считают, что мы вынудили эту компанию перейти к русским, прихватив с собой серьезный штат новейших клиперов.
— Вы считаете так же?
— Я считаю, что Foreign office своей охотой на ведьм испортил работу огромному количеству отечественных предприятий. Да и в плане «Арго» тоже.
— Вы понимаете, что у нас есть сведения о том, что они вели шпионскую деятельность?
— Они вели дотошное протоколирование и контроль своих заказов, но это их право. У вас есть доказательства того, что они не отслеживали неукоснительное выполнение технологии, а собирали сведения для русских? Нет, сэр, — перебил Гладстона Стаффорд, не давая тому произнести, — вообще никаких доказательств. Безусловно, компания мутная и сложная, но она исправно платила налоги, выполняла все наши просьбы о поставках и, что немаловажно, обладала самыми надежными клиперами в мире. Ну, были у них странности. У кого их нет? Зачем же сразу устраивать травлю? Мы своими руками отправили одного из лучших морских перевозчиков в руки Александра, после чего, безусловно, ими была передана вся собранная технологическая и контрольная документация своим новых хозяевам, что позволило им быстро освоить и вывести на великолепный уровень строительство больших океанских кораблей для гражданского флота.
— А реконструкция верфей в Санкт-Петербурге и Николаеве?
— Насколько я знаю, их реконструкция была не сиюминутным решением, то есть имеются все основания полагать, что русские потихоньку готовили полную реорганизацию своего судостроения. Многие заводы, которые сейчас тесно связаны с этими верфями, были построены раньше, чем компания «Арго» была зарегистрирована. Указанная вами реконструкция прекрасно вписывается во что-то вроде долгосрочного плана.
— Вы так считаете? — несколько скептически переспросил Гладстон.
— Да, я так считаю. Корни этих преобразований вообще уходят в те времена, когда Александр создал Московский промышленный район. Я вообще удивлен тем, что Арчибальд полностью проигнорировал манеру работы Его Императорского Величества. Вы помните, как он подошел к созданию стрелкового вооружения? Пушек? Рельсов? Он в вопросах промышленного производства верен себе, и то, что он затеял полную перестройку верфей под все новейшие веяния перед началом закладки современных кораблей, неудивительно.
— И откуда он взял сведения об этих самых веяниях?
— А вы думаете, их строят только в старой доброй Англии? — усмехнулся лорд Стаффорд. — Не будьте таким наивным и заносчивым. Наша Империя славна своими судостроительными традициями, но далеко не единственная морская держава. Что, вам неприятно это слышать? Придется, раз решили брать меня руководителем Foreign office. После войны с Францией мы можем претендовать на титул Владычицы морей только по привычке… По инерции. Столкнись мы сейчас на море лоб в лоб даже с Испанией — нам будет худо. Очень худо. У нас нет никакого резерва по гражданским судам — даже сейчас, спустя тринадцать лет, каждая калоша на вес золота.
— Хм… — усмехнулся Уильям Гладстон от этого крайне заунывного типа. — Я думаю, мы сработаемся. Британской империи сейчас как раз и нужен подобный твердый и реалистичный взгляд на вещи. И я, несмотря на все наши прошлые разногласия, рад приветствовать вас на посту руководителя Foreign office. С вами я буду спокоен за то, что внешнюю политику Лондона в очередной раз подставит какой-то заносчивый авантюрист. Поражения должны наконец начать давать уроки.
То же время. Берлин
— Йоган, вы уверены? — император Фридрих был обеспокоен.
— Не совсем. Мы прикладываем все усилия к тому, чтобы подготовить вашего сына, но мы не можем заглянуть ему в душу и навести порядок еще и там. Он рвется в бой, считая русских дикарями и варварами. От одной мысли о том, что Прусское королевство без боя передало России свои земли.
— Это очень печально…
— Кроме того, при дворе распустили слухи о вашей скорой смерти.
— Что?!
— Да, да, Ваше Императорское Величество, — услужливо склонился перед Фридрихом Йоган. — Говорят, что у вас болит горло.
— Хм… — Фридрих непроизвольно потер шею. — А что еще они говорят?
— Строят гипотезы о природе этой боли. Самая популярная — опухоль, которая рано или поздно должна полностью закупорить горло, прекратив доступ воздуха.
— И сколько лет мне отводят эти гипотезы?
— От двух до четырех лет, — с постным лицом произнес Йоган. — Это и пугает всю здоровую часть общества, включая даже ваших старых противников. Никто не хочет Германии войны, да не простой, а столь кровопролитной, к которой рвется ваш наследник. Ему бы еще остыть… Еще повзрослеть. Мы все очень переживаем и опасаемся.