Мы вернулись ко мне.
Спускать собак на владельца электронного адреса особого смысла не имело. Он оказался бы анонимным, а учитывая, что именно у меня имелось в качестве серьезного доказательства, — даже если б мне удалось привлечь к себе хоть чье-нибудь внимание, к тому времени как дело пройдет по официальным каналам, преодолеет канцелярскую волокиту и заставит пошевелиться какого-нибудь судью, электронный адрес безнадежно устареет, а все, кто с этим связан, будут уже давно покойниками.
Я могла бы получить какую-то помощь от друга в Бюро, только вот после нападения Красной Коллегии на их штаб-квартиру там все стояли на ушах, разыскивая ответственных за это «террористов». Которые тоже уже давно покойники. Дрезден об этом позаботился.
Теленовости сплошь были про взрыв и нападение, а все, кому не лень, разглагольствовали на тему, чьих рук это дело, и наперебой выдвигали собственные социальные и политические программы.
Люди невыносимы. Но они — единственные, кто способен хранить свет.
Я предоставила Уиллу свободный доступ к моему холодильнику, после чего отправила его провести ненавязчивый опрос среди местного сверхъестественного сообщества. Когда он вернулся, о чем меня известил хлопок закрывающейся автомобильной дверцы, дневной свет уже стал золотисто-оранжевым. Похоже, что ночь снова будет холодной.
Хлопнула, закрываясь, вторая автомобильная дверца.
Уилл постучался в парадную дверь, и я открыла, сжимая в руке пушку дулом вниз. Оказалось, он с девушкой. Она была чуть повыше меня, но все равно ниже среднего роста и вдобавок худенькая как щепка. В огромных очках, с тонкими и прямыми волосами неопределенного мышиного цвета. Однако в том, как она держалась, проглядывало нечто такое, от чего волосы у меня на затылке встали дыбом. Может, она и в легкой весовой категории, но это как с крысами — вы ведь не станете загонять крысу в угол? Она таила в себе некую опасность, и я тут же перешла в режим повышенного внимания.
Взгляд ее скользнул по моему лицу и опустился на руку с пистолетом — и все это за первые полсекунды знакомства. Она стояла чуть позади Уилла и держалась настороже.
— Мёрфи, — кивнул Уилл, не пытаясь войти и не делая никаких движений, которые могли бы вызвать мою реакцию. — Э-э… вы, может быть, помните Марси? Мы все вместе были в имении Марконе, в той вонючей яме. Накачанные наркотой.
— Старые добрые времена? — с надеждой спросила девица.
— За день до этого погиб мой партнер — его растерзал оборотень. Не такие уж и добрые. — Я посмотрела на Уилла. — Вы ей доверяете?
— Несомненно, — ответил он, не колеблясь ни секунды.
Возможно, с возрастом я становлюсь циничной. Мгновение я сверлила Марси взглядом, после чего заявила:
— А я — нет.
С минуту все молчали. Потом Уилл сказал:
— Я за нее ручаюсь.
— Вы находитесь под влиянием эмоций, Уилл, — заметила я, — что плохо сказывается на ваших суждениях. Вместо того чтобы метнуть в вас ножик, Марконе мог запросто всадить вам пулю в голову. Если бы здесь стоял Дрезден и говорил вам, что необходимо быть подозрительным, что бы вы сделали?
Уилл помрачнел. Но я видела, что он всерьез задумался.
— Не знаю, — проговорил он наконец с глубоким вздохом. — Не знаю. Я знаком с Марси много лет.
— Вы были знакомы с ней много лет назад, — поправила я его с мягким нажимом.
Марси потерла ступню одной ноги о колено другой и потупилась, глядя себе под ноги. Похоже, для нее это была привычная поза, типа социальная маскировка.
— Она права, Уилл, — тихо сказала Марси.
Уилл, нахмурившись, оглянулся на нее:
— То есть как?
— С учетом обстоятельств она должна относиться ко мне с подозрением. Я вернулась в город — когда? Две недели назад? И тут начинается вся эта катавасия. Я бы тоже обеспокоилась. — Она нерешительно подняла на меня взгляд. — Сержант Мёрфи, я хочу помочь, — сказала она. — Что мы должны сделать?
Я в задумчивости изучала взглядом обоих. Блин-тарарам, вот вам и еще один из фокусов Дрездена. Он бы, наверное, потер себе переносицу, окинул их своим пристальным взглядом и сообщил, те ли они, за кого себя выдают. Сверхъестественные существа прекрасно умеют менять форму. Они пользуются этим, чтобы поближе подобраться к добыче. В нападениях такого типа у смертного — даже при самом удачном раскладе — вероятность спасения нулевая.
Я-то знала. Со мной такое проделывали. Жуткое ощущение унижения и беспомощности.
— Для начала, — сказала я, — давайте посмотрим, сможете ли вы войти в дом.
Марси нахмурилась:
— Это вы о чем?
— О том, что, если вы что-то типа оборотня, при попытке переступить порог вам придется несладко.
— Господи, сержант, — начал было Уилл. — Ну разумеется, она оборотень. Как и я.
Я с негодованием воззрилась на них обоих.
— Если она та, за кого себя выдает, у нее проблем не будет, — сообщила я.
Уилл, вздохнув, посмотрел на Марси:
— Извини.
— Да нет, нормально, — сказала молодая женщина. — Это разумная предосторожность.
Марси развела руки в стороны, демонстрируя, что у нее ничего нет, и шагнула в дом.
— Этого достаточно?
Дома окружены энергетическим барьером. Дрезден называл это порогом. Для меня все эти чародейские штучки — темный лес, но главное здесь то, что никакое самое что ни на есть кошмарное сверхъестественное существо не может войти без приглашения. Порог останавливает духов, призраков, некоторых вампиров (хотя и не всех) и обычно гонит прочь тварей, которые намереваются сожрать ваше лицо.
Не всех. Не жестко. Но многих тварей.
— Нет, — ответила я, убирая пушку. — Это только начало. — Я кивком указала на стул в гостиной. — Садитесь.
Она села и скромно опустила взгляд на свои руки, сложенные на коленях.
Уилл зашел вслед за Марси, одарив меня взглядом, который означал на марсианском: «И какого черта, по-твоему, ты все это устраиваешь?»
Я никак не отреагировала.
— Марси, — сказала я, — почему вы не отвечали Уиллу, когда он раньше попытался с вами связаться?
— Я пыталась, — проговорила она. — Я перезвонила сразу, как получила сообщение, но у меня не было номера мобильного Уилла. Только Джорджии.
— Почему? — спросила я.
— Ну… — замялась она. — Я только-только вернулась в город. А Джорджии любые стрессы противопоказаны. А он женат. Ну, то есть вы же не станете просто так спрашивать номер мобильника чужого мужа. Понимаете?
Вполне разумно, допустим. Я кивнула, не выказывая ни одобрения, ни неодобрения.
— Я оставила сообщение на автоответчике городского телефона, — сказала Марси. — Это было единственное, что я могла сделать.