Ник обедал в «Олимпии». Завидев меня, молча кивнул на стул рядом.
— Составишь компанию? — спросил он, имея в виду обед.
Я покачала головой. Он увлеченно жевал, а я спросила:
— Есть новости?
— Сколько угодно. Разбился автобус в Испании. Имеются жертвы.
— Могу я узнать причину твоего скверного настроения?
— Что ты! Сегодня я — сама доброта. — Он посмотрел на меня так, точно намеревался читать в моей душе, как в открытой книге. — Как твой журналист?
— Надеюсь, что хорошо.
— Я думал, ты ночь напролет с ним трахаешься, раз не отвечаешь на мои звонки.
Я закинула ногу на ногу и стала разглядывать зал. Ничего особо выдающегося — правда, за версту несет большими деньгами.
— Ребята нервничают, — сказал Ник, продолжая наблюдать за мной.
Я повернулась, выжидая, что он скажет дальше. Ник достал из кармана листок бумаги и перебросил его мне. Я развернула, потом перевела взгляд на Ника. Лист бумаги тот самый, на котором я тренировала свою дедукцию: фамилии убитых, обведенные кружочками, против двух имен вопросительные знаки. Как она попала к Нику, спрашивать не стоило, он часто бывает у меня в гостях, а ведет себя по-хозяйски. Однако меня удивило, что эта бумажка смогла его заинтересовать.
— И что? — спросила я, не дождавшись объяснений.
— Листок нашел Артем, и у бедняги начался припадок. Хотя, если посмотреть на события последнего времени с его точки зрения, выглядит страшненько.
— О боже, — фыркнула я. — Он решил, что это я занялась санитарной обработкой нашего города и он, бедняга, на очереди?
— Что-то вроде того, — кивнул Ник. — Тыкал мне бумажку в нос и вопил: «Я же говорил!» В следующий раз не оставляй на виду такую улику.
— Я просто ломала голову, кто мог это все сделать. — Против воли мой голос звучал так, как будто я оправдывалась.
— Выпей что-нибудь и успокойся, — перебил Ник, потом улыбнулся и подмигнул:
— Вовка хоронит тетю. Что у него за родня в Сибири?
— Откуда мне знать?
— Я думаю, и он не знает. Конечно, все люди братья и какую-нибудь родню и там можно отыскать.
— Он уехал? — дошло до меня.
— Ага. Сегодня. Сказал, что никак невозможно предать тетю земле без его личного присутствия.
— По-твоему, он спятил?
— Нет, не думаю. По-моему, он боится за свою шкуру. И наш Артем, кстати, тоже. А ты боишься?
— Чего?
— Стать жертвой неведомого нам маньяка. У тебя нет тети или дяди на примете?
— Нет.
— Занятно, да? Ты не боишься. Может, потому, что знаешь, кто будет следующей жертвой?
— Ник…
— Кто? Кто будет следующий? Вовка, Артем или, может быть, я? Или меня ты оставишь на сладкое?
— Не валяй дурака. Мы уже обсуждали это…
— Ну, так кто? — вновь перебил он меня. — Готов поспорить, что Вовка, несмотря на все свои хитрости, сыграет в ящик первым. Что скажешь?
— Ник…
— Кто первый: он или Артем? Ну?
— Ты мне осточертел! — не выдержала я. — Вместо того чтобы попытаться найти убийцу…
— Я долго буду повторять?
Я очень хорошо знала Ника, чтобы стараться и дальше привести его в чувство. Поэтому просто сказала в ответ на его настойчивый вопрос:
— Черт с тобой, Артем.
— Хорошо, — удовлетворенно кивнул Ник. — Теперь остается только ждать.
— Может быть, мы поговорим серьезно?
— Валяй, — снова кивнул он.
— Допустим, смерть Гороха связана с нападением на транспорт…
— Я читал твои каракули, — усмехнулся он. — Горох что-то сказал Сереге, тот Розге, оттого они и померли друг за дружкой. По-моему, страшная глупость. Но, безусловно, между убийствами должна быть связь. Кто-то очень рассердился на ребят.
— Ты можешь подозревать меня сколько угодно…
— Нет-нет. Я не думаю, что ты сама перепахала им горло. Скажи мне лучше, кому ты могла внушить такую большую симпатию и вместе с тем такое большое желание разделаться с твоими мучителями? Вот о чем тебе следовало подумать.
Признаться, слова его произвели впечатление. А что, если… Я не успела додумать мысль до конца, тут же осознав всю ее нелепость. Как он мог узнать? Да и зачем ему это? Он просил меня только об одном: поскорее его забыть. А если его мучает чувство вины, как меня? Чушь. Хороший сюжет для индийского кино, но никуда не годится в жизни. Он даже не мог знать. Хотя почему же не мог? То, что я и Машка молчали, вовсе ничего не значит. Кто-то из самих придурков вполне мог похвастать подвигами. И некто, сидя рядом, кивая и скаля зубы, решил, что они на этом свете лишние… Пять минут назад я собиралась рассказать Нику о мужчине, который выспрашивал обо мне девиц, а теперь вдруг решила молчать.
— У меня есть только я сама, — ответила я с усмешкой. — И Машка.
— Что-то ты темнишь, — покачал Ник головой. — Чувствую, что врешь. Ну да ладно. Значит, говоришь, Артем? Ну, посмотрим.
— Если тебе не надоело валять дурака… Я думала, у нас есть неотложные дела…
— Извини, но делами я займусь сам. Пока мне не станет ясно, что ты затеяла, тебе лучше в них не соваться.
— Как знаешь, — буркнула я, поднимаясь.
И в этот момент у меня зазвонил мобильный. Весьма некстати, потому что звонил Рахманов.
— Юлька, где тебя носит? Замучился набирать твой номер…
— Я перезвоню, — поспешно сказала я, наблюдая насмешливую улыбку Ника.
— Не стесняйся, — рассмеялся он. — Кого ты опять подцепила? Передай привет своему парню. Только не переусердствуй в любви. Береги себя, солнышко.
Разумеется, разговор с Ником мое настроение отнюдь не улучшил. Я болталась по городу, пяля глаза на витрины, то и дело мысленно чертыхаясь, пока не вспомнила, что должна перезвонить Рахманову.
— Какого черта ты сбежала? — весело спросил он, когда с приветствиями было покончено.
— Решила, что сваляла дурака.