— Красина? — Полозов разжал руки. — Красина, — как заклинание медленно повторил он и вдруг расхохотался. — Красина! Конечно же, Красина! Сейчас он у нее?
Ира замотала головой.
— Врешь! У нее, — председатель радостно потер ладони. — Платок…
Полозов явно сходит с ума. Ему-то зачем понадобился платок?!
Иру больно дернули за волосы.
— Ай, — вскрикнула она, схватилась за голову и тут же почувствовала, что в ее прическе чего-то не хватает. — Отдайте! — подпрыгнула она, пытаясь отнять у цыганки Вали свой гребешок. — Это мое. Это бабушкино!
— Бабушкино? Ты так думаешь? — сквозь зубы процедила Валя, пряча руку с гребнем в складках юбки. Звякнули браслеты. Ира как зачарованная проследила за ее движением. Звон, браслеты… Где-то она слышала этот звук. Сегодня или вчера?..
— А ты все с побрякушками носишься? — Полозов забыл про Иру. Смотрел на цыганку, ронял тяжелые слова.
— Что ты, Василий Иванович? Одно же дело делаем. — Цыганка улыбнулась, блеснули на солнце золотые коронки. — А эта соплячка все еще жива?
Ира вся похолодела.
— Ты тоже не торопишься, — в тон Вале отозвался Полозов. — Они обе еще живы.
— Это ненадолго. — Цыганка сложила руки на груди. Гребень пропал. Его не стало. Он затерялся где-то в бесконечных складках длинной цыганской юбки. — Сам-то что медлишь? А то мы и без какой-то тряпки не справимся? Шкатулка полна. Дай мне свою силу!
— Не торопись, — Полозов, как упрямый бычок, склонил голову. — Сначала надо убрать тех, кто нам мешает.
— Кто ж тебе еще мешает, Василий Иванович? Эти девочки?
— Все мешают, — прорычал он.
— Начни с нее! — ткнула пальцем в замершую Иру цыганка.
— Вот этим и займемся, — легко согласился председатель.
Ире показалось, что идущий на нее председатель как-то странно присел, словно собрался упасть на четвереньки. Да он, кажется, и сделал это! Тянувшаяся к ней рука раздалась вширь, пальцы срослись и покрылись темной жесткой шерстью, из-под нее показались крепкие бурые когти…
— Мама! — взвизгнула Ира и припустила по дороге наверх, к деревне. Ничего она не видела, ничего не понимала. Только помнила, какими глазами напоследок посмотрел на нее председатель. Страшными, звериными. Это были холодные глаза хищника, ненавидящего все вокруг.
У дома Ира не стала задерживаться, чтобы открыть калитку. Перемахнула через забор. Утопая в мягкой земле грядок, она проскочила через огород, забежала в дом, дрожащими руками задвинула засов на двери.
Медленно сползла на пол.
Засов не поможет. Ничего не поможет. Они могут проходить и сквозь закрытые двери. Они могут убивать на расстоянии. Им ничего не стоит уничтожить целую деревню!
На крыльце раздались шаги. Дверь дернулась.
— Это кто же там безобразничает?
Голос бабушкин.
Теперь все будет хорошо, бабушка не даст внучек в обиду!
Ира потянулась к засову.
А если это не она? Если председатель с цыганкой убили бабу Ришу и воспользовались ее голосом?
От осознания безысходности ситуации Иру пробил холодный пот.
— Узнаю кто, уши оборву, — пообещала бабушка, сходя с крыльца.
Можно было добраться до маленького окошка в коридоре и посмотреть, кто там ходит. Но сведенные судорогой страха руки не разжимались. Ира так и сидела на порожке, с ужасом глядя вверх.
Тихо раскрылась дверь в комнату. Ира попыталась отползти, все еще не выпуская ручки, но спиной уперлась в угол и застыла. Прятаться было некуда.
— Кто тут?
Вошедший шагнул на скрипучую половицу, попал в полоску тусклого света, падавшую из окна.
Разглядев, кто перед ней стоит, Ира завизжала.
Это была баба Риша.
На Иру вылили ведро воды, и только после этого она перестала кричать.
— Ну что, что ты голосишь? — причитала бабушка.
Ира смотрела, как вода убегает в щели между половицами. Собирается в веселый ручеек, резво бежит по стыкам досок, находит лазейку и исчезает. Деревянные половицы важно пыжутся от впитавшейся в них влаги.
— Кто тебя опять напугал?..
В Ириной голове всплывали картинки — трактор, болото, председатель, цыганка… Медведя, конечно, не было, ей все показалось. Но бабушку-то она слышала. Как та поднялась по ступенькам, как стучала в дверь.
В ужасе она вспрыгнула на диван. Как приятно — мягкая ткань обшивки после мокрого пола. Это надежно. Это ее спасет…
— Что там, что? — качала головой бабушка, открывая и закрывая дверь. — Орала-то почему? Кого ты там углядела?
Неужели она сходит с ума?
— Хорошо, что Катьку не разбудила, — ворчала бабушка. — Все бы вам носиться, все бы играть… Вот как позвоню родителям, чтобы забрали вас отсюда, таких шумных!
Ничего себе игры! Что-то раньше она в себя особой любви к экстремальному времяпрепровождению не замечала.
— Уйди с глаз долой! — махнула на внучку полотенцем баба Риша. — Будешь мне тут капризничать!
Ирка перебралась на печку, закопалась в груду вещей. Старые куртки, плащи, тулупы. Ее бросало то в жар, то в холод. Она натягивала на себя кофту, тут же ее снимала.
Все это бред, бред! Глупости! Сейчас дети не умирают из-за старых цыганок и взбесившихся председателей! Никто не может уничтожить целую деревню. А лешаки только в сказках бывают. Откуда им здесь взяться? Год назад их здесь не было. Два года — тоже не появлялись. Сейчас-то кто им тут медом намазал? А значит, ничего и нет. Лето, жара, скука — вот само собой и придумывается, что председатель обращается в медведя.
Хорошее объяснение, убедительное. Пусть все на самом деле так и будет!
— Ирочка, — позвала ее баба Риша, — попей молочка парного, я только что к соседям ходила.
— Нет! — выкрикнула Ирка, забившись в угол. — Не буду я пить их молоко. Никогда!
— Хорошо, хорошо, — испуганно пробормотала баба Риша, вытирая мокрый бок чашки ладонью.
Молоком ее травят. Совсем со свету сжить хотят. Не дождутся! Она им не дастся! Отсидится на печке, носа на улицу не высунет.
А Катька?
Ира заворочалась в ворохе кофт. Собственные заверения на нее не действовали. Никак не выходило, что жизнь — прежняя. Изменилась она. В само́м воздухе появилось нечто иное. А значит, ничего ей не кажется. Все это — на самом деле.
С чего все началось? Катька что-то увидела в цыганском доме. Подумаешь! Люди за столом сидели, слова бормотали, свечи горели! И что? Отчего тут заболевать? Чего пугаться? Может, у Катьки горячка началась от перенапряжения? Может, ее солнцем стукнуло?