Я не знал, какими мотивами руководствовался Фармер. То ли считал, что находится у меня в долгу за возвращение музею картины Пикассо, то ли полагал своей обязанностью выручить из беды соотечественника. В любом случае он предоставил мне шанс доказать свою невиновность, и я был благодарен ему, пусть даже и знал, что он откажет мне в поддержке, как только это станет ему невыгодно. Терять такого союзника, как Фармер, не хотелось, но изменить что-либо в происходящем я не мог — мне не оставалось ничего иного, как продолжать твердить мантру: «Пожалуйста, приди».
Фармер поднес к глазам карманный бинокль. Вообще-то я бинокли в такие моменты не жаловал. Да, мы сидели далеко от Арки, под прикрытием кустов, но от этого не стали невидимыми. А бинокль мог привлечь внимание Катрины и обратить ее в бегство. Мы предполагали, что она появится из метро, станция находилась на другом конце площади, или подойдет по бульвару, который упирался в Арку, но гарантий-то не было. Она могла возникнуть позади нас, и тогда бинокль мог все погубить.
Виктория устало мне улыбнулась и повела плечами. «Все нормально?» — спросила одними губами, не произнеся ни звука. Я кивнул и вновь, боясь что-нибудь упустить, повернулся к Арке.
— Она опаздывает. — Фармер опустил бинокль.
— Наверное, заметила ваше шпионское снаряжение. Вы нас выдаете.
Фармер откашлялся и убрал бинокль в замшевый футляр. Сверился с часами. Почему он не купил такие же часы, как у всех? Это так раздражало: рука к груди, пальцы в карман, чтобы достать часы, откинуть крышку, узнать время, закрыть крышку, вернуть часы обратно. Я предположил, что за всю его жизнь потерянные на этом секунды составят как минимум сутки. Мне пришло в голову подарить ему, когда все закончится, обычные наручные часы, купленные на уличном развале неподалеку от моей квартиры. Я представил его лицо в момент, когда он увидит подарок. Выражение было бы такое, словно бы я протянул ему использованную туалетную бумагу.
— Может, нам подождать где-то еще, — предложил я. — Скажем, в вашем автомобиле.
— Из «Ягуара» мы не сможем ее увидеть.
— И она не сможет увидеть нас.
Фармер цокнул языком и покачал головой. Уже собрался вновь достать часы, но я перехватил его руку.
— Вы смотрели, который час, тридцать секунд назад.
Фармер пожал плечами. Положил руки на колени, пальцы принялись выбивать барабанную дробь. Я посмотрел на Викторию, натянуто ей улыбнулся. Вновь перевел взгляд на Пьера.
Он как раз повернулся, посмотрел на белую, похожую на тент конструкцию, подвешенную на металлических тросах внутри Арки. Он выглядел очень уж маленьким в сравнении с тентом-облаком и самой Аркой. Словно выпил волшебный эликсир, который уменьшил его во много раз. Если бы все происходило в разгар дня, Пьера окружало бы множество людей — клерков, работающих в стеклянных небоскребах Дефанса, и туристов, ожидающих своей очереди, чтобы на лифте подняться на крышу Арки. Сейчас же компанию Пьеру составляли несколько человек, уткнувшихся в карты и путеводители, голуби да горстка подростков на скейтбордах. Они спускались на них по каменным ступеням, с грохотом приземляясь на плиты площади, и казалось, что гремят выстрелы. Кстати, я полагал, что армия Фармера не вооружена. Полицейские не торчали на виду, они расположились на крышах соседних домов и у входа в кинокомплекс «ИМАКС». Я, во всяком случае, не видел ни одного. Понимал, что это хорошо, но все равно продолжал поглядывать по сторонам в надежде узреть кого-то из них. Подсознательно мне хотелось обвинить в том, что встреча не состоялась, кого угодно, только не себя.
И вот тут Пьер поднес руку к глазам и уставился на меня. Он принял не самое удачное решение, но от меня это не зависело. Не мог же я сказать ему, чтобы он отвернулся, — в конце концов никто не снабдил его (и меня тоже) радиопередатчиком. Он стоял, пытаясь поймать мой взгляд. Я же уставился в землю. И поклялся, что никогда больше не буду иметь с ним дела, даже если мне удастся выйти сухим из воды.
Раздались крики, я поднял голову и увидел, что скейтбордисты окружили Пьера и носятся, все теснее сжимая круг. Потом один резко свернул и поехал прямо на Пьера. На мгновение я подумал, что он хочет выхватить картину. Но нет, вместо этого подросток обхватил Пьера за талию, словно неумелый карманник, оттолкнулся от него и помчался прочь. Его дружки последовали за ним. Я подумал, что Пьера лишили бумажника, но тут же увидел, как он разворачивает листок бумаги. Затем Пьер поднял голову, вновь встретился со мной взглядом, повернулся и начал подниматься по ступеням к стеклянным лифтам.
Она находилась наверху, где же еще? И, если смотрела вниз, то наверняка видела полицейских на крышах и, возможно, нас тоже.
— Что он делает? — спросила Виктория.
— Они сунули ему записку. Вы это видели? — я повернулся к Фармеру.
— Вы же предложили мне убрать бинокль.
— Но вы видите, что она сделала? Изменила место встречи.
— Или ваш друг покидает нас.
— Вы сошли с ума. Неужели вы думаете, что он попытается улететь от нас с крыши Арки?
— А вы думаете, что она попытается?
Я вскочил со скамьи и помчался за Пьером.
— Вы ставите все под угрозу, — крикнул Фармер. — И винить будете только себя.
— По крайней мере я попытаюсь что-то сделать. Где ваши люди?
Впрочем, полицейские уже бежали ко мне слева. Мне пришло в голову, что, возможно, те, которые находились в кинокомплексе, получили инструкции на случай, если я попытаюсь удрать. В нормальных обстоятельствах я бы счел, что это перебор, но теперь поддержка меня только обрадовала.
Я бежал со всех ног, надеясь добраться до ступеней раньше, чем полицейские перехватят меня. Мне это удалось, я взлетел по ступеням и побежал к лифтам. Не увидел ни очереди перед кассой, ни Пьера. Огляделся, но он как сквозь землю провалился. Не поднимался на лифте, не удалялся от Арки с другой ее стороны. Полицейские приближались. И тут я увидел Пьера. Он шел по вестибюлю левой части Арки, которую занимали правительственные учреждения. Я бросился за ним, проскочил вращающиеся двери. В вестибюле одинокая уборщица чистила мраморные плиты шумным, вибрирующим агрегатом. Уши уборщицы закрывали наушники, глаза были как стеклянные. Я прошел через турникет, расположенный рядом с пустующей регистрационной стойкой, и уткнулся в стальные двери двух лифтов. Индикаторы показывали, что кабины далеко от первого этажа. Слева была небольшая дверь, я распахнул ее в тот самый момент, когда полицейские появились в вестибюле.
По другую сторону двери оказался уходящий вверх лестничный пролет. Наверное, находясь в вестибюле, я мог найти какие-то другие продолжения, но поезд уже ушел. Я вновь посмотрел на дверь, которую только что захлопнул за собой, и увидел железный засов в верхней ее части. Тут же задвинул его, и в этот самый момент кто-то из полицейских ломанулся в дверь с другой стороны. Да так, что дерево в центре прогнулось. Последовала пауза, затем полицейский принялся барабанить в дверь кулаками и что-то кричать на французском. Я метнулся на лестницу и с ходу пробежал два пролета. Но на лестничной площадке после третьего остановился как вкопанный.