– Итак, молодой человек, вы нашли девушку. Что дальше?
– Я… – Ильин немного растерялся и после нескольких секунд замешательства полез в нагрудный карман кителя и вытащил оттуда аккуратно сложенную полевую газету. – Тут написано, что Его Императорское Величество производит наборы персонала для новых учебных подразделений. Будучи отличником стрелковой подготовки, я полностью подхожу под критерии, предъявляемые к инструктору по стрельбе.
– Это не может не радовать, но какое имеет отношение к делу?
– Инструктора новых военно-учебных частей будут обеспечиваться хорошим жильем за счет государственной казны. Кроме того, будут получать удвоенное жалованье.
– И? Товарищ капрал, – что вы хотите от этой девушки? Зачем вы ее искали? Чтобы обрадовать ее столь радужными перспективами?
– Нет, – капрал слегка потупился.
– Тогда зачем? – по-доброму улыбнулась Пелагея Степановна. Девушка же, заинтересовавшаяся оживленным разговором, влезла в затянувшуюся паузу и спросила на греческом языке:
– О чем вы говорите? Это как-то касается меня?
– Да. Мелисса, понимаешь, этот молодой унтер-офицер вам очень симпатизирует и, по всей видимости, хочет как-то оправдать серьезность своих интересов к вашей персоне.
– Симпатизирует? – несколько недоуменно посмотрела Мелисса на Пелагею Степановну. – Мне показалось, что я ему очень понравилась.
– Так и есть. – Женщина улыбнулась. – Если говорить кратко, он сватается.
– Что?! – У девушки вскинулись брови, и она широко раскрытыми глазами посмотрела на сидящего рядом Ивана.
– Что вы ей такое сказали? – удивленно спросил Ильин. – Я греческого языка совсем не понимаю.
– Ничего особенного. Просто пояснила ситуацию, объяснив, что вы просите ее руки. – Парень слегка замер, потом хмыкнул и улыбнулся.
– Эко вы быстры.
– А чего губы жевать? Отпустить ее с тобой я могу только в качестве жены. У меня приказ коменданта города, предусмотренный на такие случаи. Думаешь, ты первый? За неделю больше сотни пар обвенчали. Его Императорское Величество понимает, что молодые юноши вроде тебя возгорятся страстью, а потому предпринял некоторые шаги для предотвращения греховных поступков. Тебе ведь она нравится? Ведь так? Что молчишь?
– Нравится.
– Ну и бери ее в жены. Или у тебя есть какие-то еще обязательства?
– Нет. Но… Пелагея Степановна, как же вот так, без долгих ухаживаний и прочего? Как-то неловко.
– Молодой человек, поверьте, ваша неловкость закончится после первой брачной ночи, если вы там не спать сурками будете. – Ильин слегка покраснел.
– А язык? Мы же не понимаем друг друга.
– Вы же вроде как в учебную часть какую-то хотели ехать. Думаете, девушка не сможет быстро выучить русский язык, когда вокруг не будет ничего, кроме него? Короче. Вы хотите взять Мелиссу в жены или нет?
– Дайте мне подумать. Это ведь ответственное решение.
– Пяти минут хватит?
– Так быстро?
– А чего тянуть? Да? Да. Нет? Нет. А я пока девушке объясню ситуацию.
Спустя несколько минут воркование зрелой женщины и юной девушки завершилось, и они обе обратили на Ильина вопросительные взгляды.
Свои перспективы Мелисса понимала ясно – ее родственники погибли во время погрома. С особняком сгорели все ценности, которыми владела семья. Так что теперь девушка в свои семнадцать лет оказывалась не только бездомной сиротой, но и без гроша в кармане. Три дня, которые она голодала и пряталась от людей, желавших над ней расправы, весьма пошатнули веру в доброту и бескорыстие окружающих. Довольно удручающая картина. Поэтому идея выйти замуж за молодого, симпатичного военного, который, по существу, спас ей жизнь, показалась прекрасным решением.
– Итак, молодой человек, каково будет ваше положительное решение? – улыбнулась Пелагея Степановна.
– Конечно же, я согласен, – сказал Иван Аркадьевич Ильин и, улыбнувшись, взглянул Мелиссе прямо в глаза.
– Вот и отлично. Вот и хорошо. Но все равно, отпустить я Мелиссу с вами смогу только после проведения церемонии бракосочетания. Увы.
– И когда ее можно будет провести?
– Да я бы хоть сейчас, но ближайшая церковь, приписанная лагерю, перегружена работой. У людей со сломанной судьбой много вопросов. В общем, так. Через восемь дней будет возможность обвенчаться. У девушки нет за душой ни копейки. Сможете за это время найти ткань для хоть сколь-либо приличного платья, ну и стол, какой-никакой, накрыть?
– А сколько нужно?
Завершив довольно быстро уточнять технические вопросы предстоящего мероприятия, Иван Аркадьевич попрощался с «внезапной невестой» и «ускакал» в расположение своей части.
К счастью, согласование деталей прошло очень гладко. Особенно из-за того, что капрал собирался заняться «богоугодным» делом, то есть подал рапорт на конкурс инструкторов по стрельбе. И не только собирался, но и имел для этого все данные – боевую награду, полученную за битву под Адрианополем, и знак «Отличный стрелок» первой степени, говорящий о том, что он прекрасный специалист в этой области.
Острый дефицит качественных учебных частей из-за некомплекта персонала чрезвычайно тормозил модернизацию армии. Поэтому людей, решивших связать свою судьбу и карьеру с этим направлением, старались дополнительно стимулировать. Что незамедлительно сказалось и на «деле Ильина», которого поддержали на уровне штаба полка, в том числе и материально – офицеры банально в складчину помогли довольно бедному капралу и стол накрыть, и ткань на платье найти, и золотые кольца приобрести для венчания.
– Добрый вечер, дон Франсиско, – Альберт Ротшильд зашел в гостиную, в которой возле камина наслаждался ароматным глинтвейном Франсиско Серрано-и-Домингес – канцлер Испанского королевства, сосредоточивший в своих руках практически всю полноту государственной власти и пребывающий на пике своего могущества уже более трех лет.
– О! Дон Альберто! Мне говорили, что вы совершенно себя не жалеете, погрузившись в пучину дел. И я своими глазами вижу, что не лгут люди. Вы выглядите ужасно уставшим! Пожалуйста, поберегите себя. Мне без вас не справиться с этим гигантским ворохом дел.
– На все воля Всевышнего, дон Франсиско.
– Что же вы стоите, Дон Альберто? Проходите, пожалуйста, присаживайтесь к камину. И доставьте мне удовольствие, присоединяйтесь, – хозяин нежно погладил рукой кружку с глинтвейном, – еще римляне поняли, что ничто лучше не помогает пережить ненастье, чем этот напиток.
– Спасибо, дон Франсиско, но я, с вашего разрешения, лучше согреюсь чаем.
– Отчего так?