– У меня к вам еще две просьбы, ротмистр.
– Приказывайте.
– Я не хочу сейчас вам приказывать, а просто прошу.
– Я вас слушаю, – смягчился Новицкий.
– Прошу организовать ваших казаков для выпаса лошадей и скота. Лучше их это никто не сделает. Это первое. Вторая просьба заключается в следующем. Честно признаюсь вам, что мы еще не нашли выход отсюда. Но нашли вход под окружающую нас гряду. Завтра Николай Тимофеевич со своими людьми проверит его. Вас же я прошу подняться на гряду и пройтись по ней сверху. Может быть, что-то и найдете. Заодно и проверите, сможем ли мы там пробраться со своим транспортом. Вот такие у меня две просьбы. Не возражаете?
– Приму за честь их исполнить. Разрешите идти?
– Да. Вы свободны.
– Честь имею.
Когда Новицкий ушел, Олег повернулся к другу:
– Вот такие люди были раньше, Коля. Ему ствол в грудь, а он даже и не моргнул. И как они в Гражданскую-то проиграли?!
– Разобщены были. Каждый тянул одеяло на себя. Деникин к себе, Колчак к себе, Юденич тоже. Каждый мнил себя единственным спасителем России. Вот и доигрались. Да еще и со стороны простого народа поддержки у них не было. Белые хотели вернуть старое, а народ хотел жить по-новому. Вот у них и не получилось. А большевики наобещали народу того, чего тот желал, поэтому и выиграли. Хотя потом и обманули, – негромко пояснил Антоненко. – У меня тесть историком был, вот иногда и просвещал меня, неуча.
– Ладно. Вернемся к нашим баранам. Как завтра действовать решил?
– Сначала раз сплаваем, осмотримся. Если что найдем, то более глубокую разведку группой сделаю.
– Кого с собой возьмешь?
– Да там много народа и не надо. Лодка ведь двухместная. Несколько раз плавать придется. Сам пойду и Лешку Нечипоренко возьму. Он хоть и перестроился на гражданский лад, но на него положиться можно. Проверенный. Будаева еще возьму. Он маленький, где щель какая будет, везде пролезть сможет, да и снайпер отличный. Казака Трепачко неплохо бы взять…
– Трепачко оставь ротмистру. Ему тоже следопыты хорошие понадобятся.
– Ну тогда младшего сержанта Юрченко и Аксенова. Думаю, хватит.
– Рацию возьми. Если получится и на поверхность выйдешь, свяжемся… Может, еще и радиста прихватишь?
– Да не надо. Я и сам разберусь. Нечипоренко тоже легко сможет.
– Ладно. Пошли отдыхать, а то ноги уже еле носят. Эх, старость не радость.
На следующее утро Олег проснулся от осторожного прикосновения к своему плечу:
– Товарищ подполковник! Олег Васильевич, проснитесь!
– Что случилось?
– Доктор за вами прислал. Командир полка, товарищ подполковник Климович в сознание пришел, к себе зовет.
Уваров открыл глаза. Над ним склонился ординарец Синица, закрывая собой часть неба.
– Сколько сейчас времени?
– Часов семь будет. Если по-нашему.
– Назар, ты хоть сам ложился?
– Так точно. Меня только что разбудили.
Поднявшись и осмотревшись, Олег увидел, что лагерь еще спит. Только возле дымившей полевой кухни четверо мужчин и три женщины готовили завтрак. Между ними, делая необходимые указания, похаживал Ярцев. От кухни распространялся приятный запах еды, заставивший желудок заурчать.
Над озером и окружавшими их скалами низко висели свинцовые облака.
В стороне, откуда они пришли накануне, несколько казаков и красноармейцев перегоняли через ручей на противоположный берег озера табун лошадей. За ними, мыча и позвякивая в утренней тишине колокольчиками, шло небольшое стадо коров с телятами. Завершала процессию тройка коз, жадно хватающая траву прямо на ходу. Среди коз величаво выделялся козел с большими скрученными рогами.
«Профессорский Тимоха гарем свой сопровождает», – вспомнил Уваров.
Шедший последним красноармеец решил подогнать козла, но тот прыгнул на него, показывая, что хочет ударить рогами. Боец, испугавшись, отскочил в сторону. Этим наступление козла ограничилось. Он несколько раз мотнул головой, и козы, словно по команде, побежали за коровами.
«И правда, Тимоха не дурак. Хозяин. Своим гаремом сам управляет, никому не доверяет», – усмехнулся Олег.
На него на мгновение нахлынули детские воспоминания: «Как у бабушки в деревне… Утром, в очередь, пастухи коров гонят… Благодать…»
Продолжая эту ностальгию, совсем рядом, выполняя роль будильника, звонко закукарекал петух.
– Тихо, ты! Черт! Дай людям поспать! – ругнулся в сторону петуха Уваров.
– Пусть кричит, товарищ командир. Прямо как дома… – остановил его Назар. – Так людям слаще спать будет. Родину во сне вспомнят, дом свой и семьи, что там остались…
Подойдя к санитарной палатке, Уваров встретил Баюлиса, с наслаждением попыхивающего трубочкой.
– Янис Людвигович, доброе утро! Что я вижу?! Вы ведь курить бросали!
– Это я там, высоко в горах, бросил, потому что дышать нечем было. А здесь высота меньше, дышать легче стало, вот и не выдержал, а то уши уже пухнуть начали, – парировал Баюлис. – Хотя и здесь не май месяц, но лучше, чем там…
– Как командир полка?
– Десять минут назад пришел в сознание, но еще плох. Наш Кожемяка тоже ожил. Я ему укол сделал, так что он пока спит. Опасаюсь за его руку и ребра, главное, чтобы срослись нормально.
– Когда вы их в строй поставите, если это, конечно, возможно?
– Если бы мы были в Киеве, то месяца за два-три. А сейчас, как говорит отец Михаил, один Бог ведает. Проблема у них. Зрение. Из-за сильного светового удара оба ничего не видят. Ожог глазного дна. Боюсь, как бы не ослепли совсем. Заходите, пожалуйста!
С этими словами Баюлис откинул полог палатки, давая возможность Уварову пройти внутрь. Подождав немного, когда глаза привыкнут к тусклому свету от находившейся в центре буржуйки и проникавшему сквозь дырки в потолке, Олег огляделся. В палатке находилось шестеро раненых. Четверо лежали на носилках, поставленных на деревянные ящики. Двое – на железных кроватях, непонятно откуда взявшихся.
– А откуда такое богатство? Аж две кровати, да еще и с матрасами!
– А это вчера вечером Игорь Саввич, начальник штаба, приказал поставить. Их какой-то толстый лысый дядька с бойцами притащили. Дядька все время плакался и просил прощения. Правда, я так и не понял за что.
Смутно догадываясь, Уваров спросил:
– Не Дрынько ли его фамилия?
– Точно! Он и представился как Дрынько Осип Давыдович! Все приговаривал, что «кровное» у него забирают. Еле от кроватей его отодрали, так за них держался.
– Понятно, – утвердившись в своей мысли, проговорил Уваров. Выглянув из палатки, он позвал: – Назар! Найди мне лейтенанта Григорова и гражданского, Дрынько. Одна нога здесь, другая – там! Пусть ждут возле этой палатки. И капитана Бондарева со старшим лейтенантом Бажиным позови. Действуй!