На нем была куртка и брюки, скорее всего, джинсы, насколько я мог судить. Прямо у нас на виду он поднял со дна пироги тело человека и медленно опустил его в воду без единого всплеска!

Я был потрясен. Гоблин так сильно сжал мне плечо, что оно заныло.

А фигура вдалеке еще раз проделала то же самое. Действуя с невероятной ловкостью и силой, мужчина поднял второе тело и опустил его в черную воду.

Я в ужасе окаменел на месте. Но мне даже в голову не пришло, что этот человек для меня опасен. Я с горечью думал только о том, что два мертвых тела были только что скормлены болотной тьме, и никто, ни одна живая душа, мне не поверит, когда я, вернувшись домой, расскажу эту историю.

Постепенно до меня дошло, что мужчина теперь перестал двигаться и, вероятнее всего, разглядывает меня, ведь на нас с Гоблином падал свет из дома.

Над черной водой зазвучал смех. Тихий, рокочущий смех, очень похожий на смех злодеев в моих видениях, но это был смех не призрака, а живого человека. Смеялся неизвестный в лодке.

Мы с Гоблином вдвоем смотрели на него не отрываясь, а он направил пирогу в темноту и скрылся.

Мы простояли на месте еще несколько долгих мучительных мгновений, и меня утешило то, что Гоблин обнимает меня и я могу к нему прислониться с той доверительностью, какой не испытывал ни к одному человеческому существу.

Но я знал, что он не способен оставаться видимым очень долго. Я также знал, что он чувствовал, где сейчас находится этот тип, только что утопивший два тела. Гоблин даст мне знак, когда будет безопасно уйти.

Мы целую вечность, как говорится, оставались на месте, неподвижные и настороженные, а потом Гоблин сообщил мне с помощью телепатии, что нам следует срочно покинуть остров.

"А что, если я безнадежно заблужусь?" – громким шепотом спросил я.

"Я укажу тебе дорогу", – ответил Гоблин и тут же исчез. Через секунду свечи в доме были затушены, и мой двойник толкал меня и тянул к привязанной пироге.

Всю дорогу обратно он направлял меня, иногда в полной темноте, иногда при свете луны. Меньше чем через час я увидел благословенные огни дома, сиявшие сквозь деревья, и тогда припустил что было сил прямо к пристани.

С берега раздавались крики. Потом кто-то один закричал особенно пронзительно. А когда я торопливо бежал к кухонной двери, навстречу мне вышел Папашка.

"Слава Богу, сынок, – обнимая меня, сказал он. – Мы тут не знали, что, черт возьми, с тобою случилось".

С крыльца спустилась тетушка Куин, промокая глаза платочком.

Тут же оказался шериф Жанфро с одним из своих никудышных и беспомощных заместителей, Хейли Хендерсоном. Все Обитатели Флигеля орали как резаные: "Он вернулся, жив и здоров!"

Я сразу накинулся на Жасмин: "Как ты могла дать мне в дорогу пиво!" И услышал в ответ, что не она собирала ту проклятую сумку-холодильник, а ее бабушка, но тут подключилась Большая Рамона и заявила, что даже еще не проснулась, когда я уехал (на самом деле так и было), и тогда Жасмин припомнила, что сумку вообще-то собирал Клем. И куда, черт возьми, подевался этот Клем?

Мне было все равно. Хотелось лишь есть. Я попросил всех собраться за кухонным столом, чтобы потом не пришлось повторять свой рассказ.

Я потребовал, чтобы шериф Жанфро остался. И даже захотел, чтобы остался никчемный и противный Хейли Хендерсон, поэтому громогласно заявил, что они должны меня выслушать.

Тем временем, убедившись, что час не такой поздний – пробило всего девять вечера, – я велел одному из работников срочно отвезти фотоаппарат с пленкой в Руби-Ривер-Сити, в одну из круглосуточных аптек, где печатали снимки, и заказать, чтобы были готовы через час, как о том хвастливо заявляет их реклама в окне.

"А где Гоблин? – вдруг спросил я, войдя в кухню. Большая Рамона успела только дать мне влажные полотенца, чтобы обтереться. – Гоблин, ты где?"

А потом я понял: после всего, что он сделал, у него не осталось сил на то, чтобы я его видел, или слышал, или чувствовал его присутствие.

Преисполненный благодарности и уважения к нему и новой любви, я оставил его в покое.

Глава 14

Они не поверили ни одному моему слову. Когда я, захлебываясь, рассказывал об ужасном сне, в котором видел пытку Ревекки, шериф Жанфро просто надо мной посмеялся. Услышав, что во сне я видел себя и мужчиной, и женщиной, он тоже очень развеселился, и только резкий окрик тетушки Куин заставил его заткнуться.

Когда я дошел до описания таинственного незнакомца, утопившего два трупа, шериф Жанфро вновь принялся хохотать, и даже его никчемный заместитель Хейли Хендерсон захихикал.

Пэтси появилась в кухне где-то к середине рассказа и вторила Хейли, давясь от смеха.

А когда я начал описывать, как Гоблин вывез меня из болота, шериф, фигурально выражаясь, уже катался по полу.

Я с ангельским терпением не обращал на это внимания, проглотил две тарелки блинчиков, приготовленных Большой Рамоной из смеси "Крекер Баррел", и взглянул на тетушку Куин.

"Это Ревекку там убили, тетушка. Я только и прошу, чтобы кто-то туда съездил, собрал останки и исследовал их на ДНК!"

"Ах, Квинн, мой бесценный мальчик", – вздохнула тетушка.

А потом из аптеки привезли снимки! Те самые снимки!

Я начал их раздавать, словно игральные карты, всем, кто сидел за кухонным столом. Снимки получились неплохо. Правда, об останках Ревекки судить по ним не представлялось возможным, зато отлично были видны пять ржавых цепей, ну и, разумеется, снимки общего плана Хижины и мавзолея были очень хороши.

"Теперь вы сами убедились, – сказал я, – что на болотах стоит дом, и вы уже не будете это отрицать. И если этот металл, – я ткнул пальцем в фотографию, – не чистое золото, тогда я не Блэквуд".

На шерифа напал очередной приступ хохота, он затряс животом, но тут тетушка Куин жестом призвала всех к тишине.

"Ладно, – объявила она, – мы выслушали все, что хотел сказать Квинн. Итак, остров на самом деле существует, и Квинн знает к нему дорогу, к тому же он утверждает, что неизвестно чьи тела были утоплены в нескольких ярдах от берега. Другими словами, он может отвезти вас на то самое место, с которого увидел, как избавляются от трупов, и вы сможете все там тщательно обыскать".

А шериф как заведенный по-прежнему покатывался от смеха.

"Мисс Куин, – сказал он, – вы знаете, я всегда восхищался вами, как и все в этих краях..."