— Надумала улизнуть от меня, мерзкая девчонка. Никуда ты не денешься, я тебя везде найду. Дрянь этакая, бегает от матери.
Я быстро наклонилась и выдернула телефонный провод из розетки. Голос смолк, я стояла, глядя на Анну, тяжело дыша, точно загнанная лошадь. Анна повертела трубку в руках, наконец она положила ее на место и перевела взгляд на меня.
— Телефон отключать бесполезно, — напомнила она с печалью. — Будет только хуже. Стоило потерпеть и выслушать старушку, небось хозяин велел нам что-нибудь передать.
— Анна… — Я взяла ее за руку, мне хотелось быть очень убедительной, чтобы слова прозвучали весомо, но я не была уверена, что у меня получится. — Анна, это не может быть твоя мать. Это…
В дверь позвонили, я вздрогнула, бросилась к двери и заглянула в «глазок». На лестничной клетке темнота, тут же зазвонил мой мобильный.
— Ну все, все, — пробормотала Анна. — Не надо буйствовать, мамаша.
Она подключила телефон, и звонки по мобильному прекратились, правда, через минуту домашний телефон вновь зазвонил. Я заткнула уши и бросилась в ванную. Зачем-то включила воду, смотрела в зеркало, не видя себя.
— Это чепуха, — бормотала я. — Все от начала до конца. Такого не может быть.
Когда я вышла из ванной, Аня была в постели, лежала, закинув руки за голову, лицо бледное, над верхней губой капельки пота.
— Заколебала, старая, — сказала она, точно извиняясь, и попробовала улыбнуться. Однако улыбка вышла неестественной и жалкой. — Надо мне было домой топать, — отвела она взгляд.
— Если обратиться в милицию, — осторожно начала я, — они быстро выяснят, кто звонит.
— Да-да, я знаю, — отмахнулась она, как от назойливой мухи.
— Я говорю серьезно. Почему ты…
— Ульяна, — она приподнялась на локте, глядя на меня с сомнением, как будто решая, стоит говорить или нет. — Здесь привычные средства не помогут. Потому что… Ладно, давай спать. Старушка выдохлась и больше беспокоить не будет.
— Но ты ведь не веришь, что она звонит с того света? Что это действительно твоя мать. Это безумие…
— Так я же сумасшедшая, — улыбнулась Анна. — Давай следовать своим путем, — добавила она устало. — По возможности никого не вмешивая. Это для третьих лиц скверно кончается, И если нам повезет, мы все поймем и во всем разберемся. Главное, не делать резких движений, чтобы остатки мозгов не улетели.
— Я ничего не понимаю, — качая головой, ответила я.
За окном была ночь, в углах комнаты черные тени, в ванной капала вода из крана. И вдруг мое существование показалось совершенно невыносимым. Если бы в то мгновение кто-то сказал: «Сейчас, сию минуту ты умрешь», я бы и бровью не повела, а может быть, даже порадовалась. «Вот так приходит мысль о самоубийстве», — спокойно и даже отстраненно подумала я, поднялась и пошла к дивану, но Анна сказала:
— Ты бы почтовый ящик проверила. Мамаша рекомендовала.
Я пожала плечами и направилась к компьютеру. Письмо действительно было.
— Ну, что там? — поторопила Анна.
— Опять цитата из Священного Писания. «Се, я посылаю Ангела моего перед лицом твоим», — прочитала я. — Подписи нет.
— Откуда это? — нахмурилась Анна.
— Сейчас проверю. — Через несколько минут я смогла ей ответить. — Пророчество Малахия, глава 3. Полностью цитата звучит так: «Се, я посылаю Ангела моего перед лицом твоим, который приготовит путь пред тобою».
— Знаю я эту цитату, — сунув подушку под спину, кивнула Анна. — Пророчество Малахии указывает на Иоанна, который приготовляет путь для Христа. Что сие должно обозначать в нашем случае?
— Я не сильна в толковании Священного Писания, но, по-моему, понять это можно только в положительном смысле, то есть ничего особо пакостного. Я думаю, он посылает нам помощника, — озарило меня. — Ну, конечно. «Я посылаю вам Ангела моего перед лицом твоим…»
— Ага, помощник — это хорошо, лишь бы не Ангел смерти, который поведет прямехонько в ад. И подписи нет? Скверно, гадай, кто нам Ангела досылает. Что там дальше?
— «И кто выдержит день пришествия Его, и кто устоит, когда он явится? Ибо он — как огонь расплавляющий и как щелок очищающий».
— Ладно, любопытно будет взглянуть. — Анна поправила подушку, повернулась лицом к стене и затихла, а я в недоумении разглядывала ее спину, затем выключила компьютер и забралась в постель.
В то, что завтра Ангел сойдет с небес, поверить было трудно, то есть совершенно невозможно вообразить такое. Может, цитату стоит понимать в переносном смысле: появится человек, который поможет разобраться в происходящем? Если Анна права, тот, кто пишет мне письма, помочь разобраться не спешит, напротив, любит запутывать. Тогда что же получается? Я опять вспомнила мужчину на джипе. Если он нам помог, а он помог, значит… он тот самый Ангел? Надеюсь, у меня появится возможность задать ему вопросы… Я глубоко вздохнула и попыталась расслабиться, поразмышлять спокойно, не отвлекаясь на мелочи. Мы оказались впутаны в дела какой-то секты. В это поверить проще, чем решить, что Азазель лично шлет мне послания. Цели этих людей неясны, но они, безусловно, есть. Вмешивать в это милицию, скорее всего, действительно не стоит, в секте скоры на расправу и, если решат, что кто-то опасен… Анна права, надо следовать своим путем, то есть тем путем, к которому нас подталкивают, и все время быть начеку.
Завтра с утра поедем к Платонову. Записку мне в карман наверняка подсунул он, надо выяснить, с какой целью он это сделал и что ему вообще известно о происходящем. Я осталась собой довольна, план намечен, теперь дело за его выполнением.
* * *
Утром я проснулась оттого, что Анна разбила на кухне чашку. В моем сне грохот стоял страшный, кажется, рушились стены, я вскочила в испуге и зажмурилась, комнату заливал солнечный свет. Я невольно улыбнулась, а потом и хихикнула, услышав, как Анна ворчит из-за разбитой чашки. Я встала и прошлепала в кухню.
— Чашку разбила, — покаянно вздохнула Анна. — Извини. Руки-крюки. Разбудила?
— Очень кстати, мне кошмар снился.
— Хочешь кофе?
— Хочу.
Я устроилась за столом. Окно кухни выходило во двор, но и здесь было по-праздничному светло и ярко.
— Скоро лето, — заметила Анна, поглядывая в окно, но радости в ее голосе не слышалось.