За две недели Карина перевернула вверх тормашками всю жизнь Макса. Она оказалась немного неряхой. Не закрывала колпачком зубную пасту, скидывала туфли у двери, а бросая мусор, кажется, все время промахивалась мимо корзины.
Он обнаружил, что она разделяет его страсть к детективам, а иногда не прочь посмотреть и какое-нибудь туповатое реалити-шоу о катастрофах. Иногда они сидели вместе, и Рокки рядом, пили вино и смотрели телевизор в блаженной тишине. Ресторанные блюда, с которыми он любил экспериментировать, наконец тоже стали постоянной составляющей этих посиделок, и Макс заметил, что для нее готовить гораздо приятнее.
Конечно, он все ждал, когда же его накроет паника от сознания того, что прежняя жизнь окончена и он связан с этой женщиной навсегда. Он думал, его охватит злость, негодование или откровенный ужас. Но после той кошмарной первой брачной ночи, когда Карина в ярости швырнула ему в лицо его же слова, он держался на расстоянии. Они заключили шаткое перемирие и обращались друг с другом предельно вежливо и уважительно. Макс мысленно порадовался тому, что она не вынуждает его изображать фальшивую близость. Не ожидал он и того, что она окажется столь враждебно настроенной к их браку. Он был больше не нужен ей ни в каком качестве. Теперь Карину заботило одно: хочет ли она по-прежнему работать в «Милой Мэгги». В последнее время она не говорила об этом, и, поскольку никаких серьезных ошибок не допускала, можно было предположить, что она решила остаться.
– Карина…
Она повернулась, и у него замерло сердце. Волосы, в беспорядке рассыпавшиеся по плечам, полоска угля на щеке, блуза в краске – она была не похожа на себя обычную. Обрезанные шорты открывали длинные загорелые ноги, на босых пальцах сверкали вишнево-красные ногти.
– Что? – нахмурилась она.
Макс затоптался, внезапно почувствовав себя как мальчишка.
– Над чем работаешь?
– Сама толком не знаю. – Она сморщила нос в своей милой манере, которую он только недавно стал замечать. – То, что я делаю обычно, меня не удовлетворяет. Я чувствую, как меня тянет к чему-то большему, но пока точно не знаю к чему.
– Ты своего добьешься.
– Когда-нибудь добьюсь. – Она помолчала. – Ты что-то хотел?
Господи, ну почему он чувствует себя так по-идиотски? Бегает за собственной женой в надежде хоть о чем-то поговорить. Макс откашлялся:
– Я готовлю ужин. Думал, может, ты захочешь отдохнуть.
– Оставь мне, пожалуйста, ладно? Я не могу сейчас отрываться.
– Конечно. Не переутомляйся.
– Хм!
Это рассеянное и пренебрежительное хмыканье его взбесило. С чего бы ей так злиться из-за навязанного им брака? Он ведь тоже принес свою жизнь в жертву.
– Ты готова к открытию через две недели? Ты уже столько сделала для его подготовки. Может быть, еще несколько дней придется поработать допоздна.
Словно сообразив, что забыла сказать ему что-то важное, Карина взмахнула рукой в воздухе:
– Да, я же забыла тебе сказать. Я ухожу.
– Что? – покачнулся Макс.
Она провела рукой по своим локонам, и красная краска запачкала несколько прядей.
– Извини, я хотела раньше сказать. Меня это больше не устраивает. Завтра поговорю с Майклом. Я поработаю еще, пока тебе нужна, пока ты не найдешь достойного помощника.
Макс замер, пораженный. Когда она приняла это решение? После возвращения из Лас-Вегаса она по-прежнему работала в офисе, только сократила рабочие часы. С работой справлялась отлично, хотя он замечал, что энтузиазма у нее поубавилось. У него похолодело в животе при мысли, что он больше не будет видеть ее в офисе, но к этому примешивалось чувство гордости. Воспоминания о проведенной вместе ночи дразнили его. Голая, лежа в его объятиях, она призналась в своих чувствах, и он видел, как он ей дорог. А теперь она не моргнув глазом принимает собственные решения. Глубокая тоска охватила его, но что делать, он не знал.
– Чем же ты собираешься заниматься?
Карина улыбнулась, в глазах у нее светилось радостное волнение.
– Буду работать у Алексы в магазине, в «БукКрейзи».
– Интересно. Я знал, что Алексе нужна помощь, она ведь ждет второго ребенка, но понятия не имел, что ты вообще бывала в этом магазине.
– Я заходила на неделе помочь немного. Ее бухгалтер никуда не годится, только все дело портит. Я сказала, что помогу разобраться с ее финансовыми делами, поработала несколько часов и поняла, что мне там нравится.
При виде ее энтузиазма он улыбнулся. Карина все время удивляла его этой своей способностью превращаться из безупречно владеющего собой руководителя в открытую и искреннюю женщину, полную жизни и любви.
– Меня это не удивляет. Книжный магазин – отличное сочетание бизнеса и творческой работы.
– Вот именно! Теперь я несколько недель у нее поучусь, а потом попробую поработать по-настоящему.
Макса переполнила гордость.
– Справишься с блеском, как всегда.
– Спасибо.
Они посмотрели друг на друга. Его тянуло приблизиться к ней – и физически, и эмоционально. В конце концов, они теперь муж и жена, и это надолго. Во время секса между ними чувствовалась изумительная связь. С какой стати они должны открещиваться от этой стороны их отношений?
Чувственность ожила в ней, и она вздохнула. Напряженность искрилась в воздухе. Член у Макса напрягся и стал твердый как камень. При мысли о том, чтобы повалить ее на этот рабочий стол и погрузиться в ее влажное тепло, он готов был бить копытами и фыркать, как жеребец. Он шагнул вперед, глаза его многообещающе потемнели.
– Спасибо, что зашел. – Она повернулась к нему спиной. – Мне надо работать.
Макс сдержал ругательство. Карина явно старалась его выпроводить. Сколько это будет продолжаться? Она так и будет мстить и ему, и себе за этот вынужденный брак? Пожалуй, стоит напомнить ей о том, что она теряет, о том, как отлично они подходят друг другу в постели.
Пожалуй, пришло время соблазнить собственную жену.
Макс подождал немного, но она уже вернулась к работе и сделала на белизне холста несколько резких мазков. Он оставил ее в солнечном свете, одну, задумавшись о том, что же делать.
* * *
Что же ей не дается?
Карина всматривалась в свою картину. С точки зрения техники с тенями и композицией все было в порядке, но чего-то не хватало. Чего-то, о чем говорят «то самое».
Она осторожно покрутила шеей и огляделась вокруг. Который час? Солнце давно ушло, а когда Макс в последний раз заходил, время было к ужину. Взгляд на часы подтвердил, что она рисует уже несколько часов.
Неудовлетворенность собой ее раздражала. Нелегко вновь погружаться в искусство, если несколько лет совсем не практиковалась. На живопись у нее постоянно не хватало времени с тех пор, как она поступила в школу бизнеса в надежде, что твердый путь к карьере поможет заглушить внутренний голос, зовущий ее творить.