– Я же говорил этому дураку, своему племяннику, что именно так и будет! – Он стоял, нахмурясь и все еще загораживая мне путь; черные глаза сверлили меня. Их блеск казался почти зловещим. – Когда люди настаивают на секретности, из своего опыта знаю, им есть что скрывать. И чего стыдиться. Разве вы не согласитесь, что поместье Уорбартонов и состояние должно перейти к членам семьи, а не к одному из них, мисс Монтроуз?
– Право, я не знаю, мистер Уорбартон. Это не мое дело. Я...
Он кивнул:
– Вы приехали работать медсестрой.
Я сказала напряженно:
– Вот именно.
– Что ж, – пожал он плечами, – я слышал, что вы сегодня утром спускались в потайную комнату с Брайеном? – У него это прозвучало как обвинение.
Я от возмущения покраснела:
– Если мне нельзя туда ходить, кто-то должен был предупредить меня заранее. Эта труба прошлой ночью произвела такой грохот, что я не могла спать. Как будто взорвалась бомба. Брайен пошел вниз чистить подвал, он думал, что водоросли закупорили трубу. Мне было интересно взглянуть – никогда раньше не видела подвала пыток!
– Это не было подвалом пыток, к вашему сведению. Это было местом казни. Местом для легкой и безболезненной смерти. Просто вода прибывала...
– А бедняги ждали конца! Вы не считаете ожидание смерти пыткой?
– На этот счет, вопреки расхожему мнению, я вот что вам скажу: они не ждали долго. В те дни тяжелые железные ставни перекрывали каналы. Они двигались с помощью подъемного механизма на веревках. И уровень воды в подвале поднимался вовсе не постепенно, с приливом, она врывалась туда бурным потоком. Пока железные ставни оставались на месте, люди и не подозревали ни о чем. Им давали ром, чтобы усыпить их страхи. И там был свет. Они считали, что избежали смерти в море, и были счастливы. И благодарны!
Я нахмурилась:
– Кажется, вы хорошо изучили вопрос. Ведь все отрицают, что такое случалось.
Он наклонил голову:
– Да, вы правильно заметили, я изучил это дело; некоторые предки оставили дневники, из них все стало ясно. Зачем отрицать правду? Такие вещи происходили. И Уорбартоны были не единственными грабителями на этом побережье, мисс Монтроуз. Брайен сказал, что вы видели старый плащ в воде сегодня утром. Так?
Я невольно вздрогнула при воспоминании об этом:
– Да... Это был... старый дождевик с капюшоном, он зацепился за камни. Он выглядел как... как мертвое тело...
– Так и сказал Брайен. Вы хорошо разглядели его?
– Мы оба видели. – Я вдруг опять вспомнила, что говорил Боб Дженсен, но удержалась от упоминания об этом и только добавила: – Плащ не мог долго находиться в море. Он был совсем целый. Брайен сказал, что, наверное, он упал с чьей-то лодки.
– Он не исключает, что плащ могли принести в подвал и заткнуть им вентиляционную трубу вчера ночью, чтобы вызвать тот взрыв, что разбудил вас.
– Да, он так подумал, и я тоже.
Его чувственный рот скривился в усмешке, он отступил в сторону:
– Вы оба не правы, мисс Монтроуз. Этот плащ – мой.
Я уставилась на него:
– Ваш, мистер Уорбартон?
– Моя комната недалеко от вашей. Плащ был мокрый и запачкался грязью, вот я и вывесил его на подоконнике вчера, чтобы просушить. И каюсь, забыл про него. Наверное, ветром его сдуло в море. Но он был старый, так что не важно. Мне жаль, что он напугал вас.
– Я не испугалась, мистер Уорбартон, – хмуро ответила я, – мне просто стало любопытно. Но простите меня, я должна простерилизовать инструменты для доктора Честера.
Я прошла мимо него на кухню. Закрывая за собой дверь, я чувствовала его присутствие за спиной, он все еще стоял в коридоре с газетой в руке, глядя мне вслед.
Когда я вернулась из кухни, настроение у Марты Уорбартон явно изменилось к лучшему, и хотя вид все еще был довольно воинственный, но "иголки" на время спрятались. Дэвид Уорбартон находился в комнате у Робин, и до меня доносились их приглушенные голоса, пока я выслушивала инструкции доктора Честера.
Я уже знала из опыта работы в госпитале, как проводится длительное лечение при гормональной терапии. Надо тщательно следить за состоянием Марты Уорбартон, делать анализы через определенные интервалы и записывать замечания относительно ее реакции на гормоны. Простейшие тесты и обследования проводятся, чтобы выявить начало нежелательных побочных эффектов, которые иногда вызывает кортизон. Надо следить за весом больного и кровяным давлением, проверять мочу на сахар и расспрашивать о желудочных беспокойствах или болях в животе.
Она, кажется, примирилась и с моим присутствием, и с тем, что мы собираемся делать. Правда, вставляла иронические замечания. Она не была полной идиоткой, чтобы предпочесть моим уколам, сделанным новой острой иглой и моей опытной рукой госпитальной медсестры, неуклюжие манипуляции доктора с его несгибающимися пальцами и его тупыми иглами. Я сразу обнаружила, что он использует иглу практически до тех пор, пока она не становится плоской, и лишь тогда меняет ее на новую. Доктор Честер умел считать свои пенни.
С Дэвидом, как я скоро обнаружила, было легко иметь дело. Пока он находился в "Вороньем Гнезде", я могла не беспокоиться о Робин и ее одиночестве. Он проводил с ней почти все время, каждую свободную минуту.
Когда пришло время первого субботнего ужина, я немного растерялась. Пока я гадала, что мне делать, Молли принесла мой ужин в комнату Робин, как и прошлым вечером. И как вчера, я сменила свою белую форму медсестры на обычное платье, для собственного удовольствия и для Робин. Я наложила немного косметики, тщательнее, чем обычно, причесала волосы, хотя не смогла бы объяснить причину таких приготовлений к ужину. Тем более, что день был нелегкий, не по госпитальным стандартам, но в силу неожиданных стрессовых ситуаций, уносивших нервную энергию.
В присутствии Робин я начала успокаиваться. Мы послали формальное приглашение на ужин двум ее куклам, и Робин как раз весело смеялась, когда в коридоре послышался шум – везли столик на колесиках, потом кто-то постучал в дверь. Вошел Дэвид Уорбартон, за ним улыбающаяся Молли Уотерс вкатила столик с накрытым салфеткой ужином, там же из ведерка со льдом торчало длинное горлышко бутылки, и в воздухе разнеслись вкусные запахи.
– Как вы двое отнесетесь к тому, что я к вам присоединюсь? – веселым голосом спросил Дэвид. – Я не помешал, прервав ваше уединение?
Я улыбнулась ему:
– Конечно нет. Я уверена, Робин будет в восторге... – Я оборвала фразу.
Он как будто споткнулся и замер, глядя на меня странно, так до этого на меня смотрели Клайв и Боб Дженсен. Бледность разлилась под темным загаром. Молли чуть не наехала на него столиком, и тогда он отступил в сторону, не отводя от меня взгляда. Скорбная складка прорезала его лоб.