— Ну ладно, милашка, пора перейти к делу. Думаешь, сможешь с ним управиться?
Господи, он был отвратителен, но ее лицо отражало лишь восторг и желание. Она умышленно воспользовалась обеими руками. Медленно притянув его к себе, она продолжала дразнящие движения «назад-вперед». Теперь он стоял над ней на коленях и она, закрыв глаза, лихорадочно задышала.
— Милый, — с трудом пробормотала она, — трахни же меня. Заставь меня кончить.
— Сейчас, — отозвался он, проскальзывая меж ее раздвинутых ног. — На этот раз до конца, до самого конца.
— Поторопись, — шепнула она.
Когда он вошел в нее, она крепко обняла его, сомкнула вокруг него ноги и медленно завращала туловишем в такт его убыстряющимся и усиливающимся толчкам.
Она стойко удерживала ритм движений, сопровождая его натужное кряхтенье потоками нецензурных вульгаризмов.
Опустив ноги, она скакала с ним вместе, взбрыкивая и вращаясь, умоляя его усилить старания, привела его в восторг, жестоко оцарапав ему плоть.
— Я уже кончаю, — простонала она. — Не могу сдержаться.
— Мы оба, крошка, — задохнулся он. — М-мм…
Через пару минут она лежала под ним еле живая, опустошенная и удовлетворенная. Когда он зашевелился, она вцепилась в него покрепче.
— Останься со мной, хоть ненадолго.
Он довольно ухмыльнулся:
— Ты получишь столько, сколько захочешь.
Она продолжала держать его.
— Ни один мужчина не давал мне этого раньше, — шепнула она. — Ты чудо.
— Не более тебя, — сказал он.
— Тебе обязательно нужно уйти? Ты не можешь остаться на ночь?
— Хотел бы, но не желаю, чтобы остальные подумали, будто я имею на тебя особые виды.
— Черт с ними. Что тебе до них? Почему бы не подумать обо мне?
— Я думаю о тебе, крошка. — Он снял ладони с ее плеч. — Тебе нужно отдохнуть. Ты получишь от меня сколько захочешь. У нас впереди еще много времени.
Он слез с кровати, и она замолчала. Слова «много времени» пригасили ее порыв, и она, словно забыв про свою роль, очутилась вне сцены, на какой-то улочке за театром. Она покорно позволила ему вновь привязать себя за кисти.
— Надеюсь, что с веревками будет покончено, — пообещал он. — Ты заводная штучка, и тебя нельзя привязывать.
— Спасибо, — вяло поблагодарила она.
— С этой минуты игра пойдет по-другому, — сказал он.
Еще бы, братец, подумала она, — дай мне только добраться до биты. Но она продолжала «подавать мяч».
— Когда я увижу тебя? — настаивала она.
— Когда я буду готов, — ответил он и подмигнул. — Тебе не придется ждать дольше, чем до завтрашней ночи.
Краткая утренняя рецензия: «Кульминационный момент сценической карьеры мисс Филдс. Остается лишь спросить себя — куда она пойдет после этого?»
Из блокнота Адама Мэлона. Воскресенье, 22 июня.
После нашего прибытия в Мас-а-Тьерру я намеревался превратить мой блокнот в ежедневный подробнейший отчет об этом чрезвычайном созыве Фан-клуба. Но до настоящего времени я воздерживался от составления отчета по двум причинам.
Первой из них было мое разочарование собственными сексуальными подвигами (вернее, их отсутствием) с Объектом. Получив после многомесячных мечтаний о сексуальном единении с нею возможность осуществить это единение, я неожиданно потерпел поражение, и неудача подействовала на меня крайне удручающим образом. Разумеется, я скрыл мою депрессию от остальных. Несколько последних дней я жил постоянно притворяясь. Но фактически я чувствовал себя жалким пигмеем и после двух убийственных «фиаско» меня обуревали волнение и страх перед неотвратимостью неудачи при третьей попытке.
До прошлой ночи я был одержим желанием добиться с ней успеха. Я прекратил копаться в собственных ощущениях, потому что этот самоанализ не давал немедленного решения. Вместо него я сосредоточился на нахождении практического курса, который мог бы быстро помочь мне. Подобные неудачи случались у меня лишь дважды в жизни и имели место пять или шесть лет назад.
Однажды была золотоволосая помощница дантиста, с которой у меня ничего не вышло, несмотря на наши обоюдные старания. Помню, я применил целый набор афродизиаков — от огромных количеств устриц и бананов до китайского порошка из рога носорога и от шпанской мушки (приготовленной из сушеных жуков) до иохимбина (из коры африканского дерева), но ни один из препаратов не подействовал. Я уже собрался было применить одно из новых средств — «Пи-Си-Пи-Эй» либо «Эл-Доуп», — оба из которых в некоторых случаях способны создать гиперсексуальность, но неожиданна все встало на свое место. Однажды вечером мы решили не заниматься этим, а просто прогуляться и она сказала что-то о том, что ей нравится мое тело, после чего он поднялся. Не теряя времени, я затащил ее в кусты, поднял ей юбку и — проблемы исчезли.
В другой раз, примерно через год после этого, появилась симпатичная вдова — брюнетка, кажется, лет за тридцать. Я познакомился с ней на киносеансе, она сидела рядом со мной. Покидая кинотеатр, мы разговорились и она пригласила меня к себе домой. Едва мы закрыли за собой дверь, как она начала раздеваться. Она чертовски завелась, да и я возбудился до крайности. Я уже собрался войти в нее, как вдруг эякулировал. То же несчастье произошло и на следующую ночь. На третью ночь она заставила меня принять пару стаканчиков спиртного, ублажая меня при этом, и когда я был готов, она снабдила меня парой кондомов, заставив одеть их один на другой, и это сработало.
В последующие годы проблем не было.
И так, после двух неудач с Объектом, глубоко смутивших меня, я принялся лихорадочно искать решение. Я подумывал было поехать в Риверсайд, чтобы повидать врача и определить, нет ли у меня воспаления простаты или раздражения желез. В том случае, если бы мои опасения оправдались, я попросил бы врача дать мне местное анестезирующее («Нюперкэйнл»), о котором я слышал, будто оно прекрасно действует, если нанести его на кончик пениса за четыре-пять минут до занятий любовью. Очевидно, этот препарат снижает чувствительность желез и препятствует быстрому оргазму. Но все же я отверг идею визита к врачу за спинами коллег, зная, что они не разрешат мне его, если я обращусь к ним с этой просьбой.
Так или иначе, я рассматривал этот отчаянный вариант до прошлой ночи, когда моя одержимость лекарством наконец исчезла. К этой минуте мое волнение заметно снизилось. Все это потому, что Объект открыла свои подлинные чувства ко мне и искренне заверила в своем желании во что бы то ни стало помочь мне завершить наше сотрудничество. Ее отношение сняло с меня немалую часть стресса.
Впрочем, до сих пор этот стресс оказывал такое давление на мой мозг, что я совершенно забыл о своих ежедневных записях. Разумеется, именно это служило основным тормозом, сдерживающим мое перо…