Шивли вскочил с места, полностью потеряв всякое терпенье:
— Подите вы к чертям собачьим со своим «психологическим» дерьмом! Все, что изменилось, заключается в том, что вы просто струсили, оба пытаетесь выпутаться из этого дела в последнюю минуту, признайтесь в этом!
По необъяснимой причине все повернули головы к Бруннеру. Бухгалтер сидел очень прямо, морща нос, очки слегка перемещались вниз и вверх, лысина блестела от выступившего пота.
— Ну, Лео, — потребовал Шивли, — собираешься признаться в этом?
Бруннер с трудом вскрикнул:
— Я… я был бы идиотом, если бы говорил с вами троими неискренно — да еще во время такого кризиса. Мы… мы стали очень близки друг другу за эти последние недели, для того чтобы уклоняться от ответов. Да, в этот уик-энд, когда я стал понимать, что время операции приближается, у меня появились сомнения относительно участия в этом… этом проекте. Да, признаю это. Видите ли, все эти недели, когда мы встречались, я пытался подавить сомнения, старался идти в ногу с остальными. Как бы это пояснить? Видимо, потому, что все это было еще далеко, нереально, как удивительная мечта. Фантазия, о которой приятно размышлять, но которая никогда не сможет осуществиться. Но по мере того как срок приближался, я стал понимать, что вы относитесь к ней серьезно, что для вас это не просто мечта.
— Вы с самого начала знали, как мы к этому относимся, — спокойно сказал Мэлон. — Должны были знать. Все происходило на ваших глазах. Ведь вы же даже участвовали в подготовке проекта. Могли видеть, что мы делаем. Скрытая хижина. Продуктовые запасы, грузовик. Грим для изменения внешности. Разве все это не было реальностью и для вас?
Бруннер вздохнул:
— Да, знаю, Адам. И в то же время никогда не относился к ним как к реальным инструментам проекта, они казались игрушками, а всё вместе — играми, отвлечением от будней, отдыхом, не имеющим ничего общего с жизнью взрослых людей. До последнего момента все наши разговоры о проекте, планирование, мечты о нем, в общем все, больше было похоже на побег в детективную и сексуальную историю, вы понимаете?
Никто не ответил.
Бруннер попытался засмеяться, чтобы приблизиться к ним, заставить их понять, что он все еще дорожит их дружбой. Надеялся на более справедливое отношение.
— Что я пытаюсь сказать: я позволил себе увлечься этим проектом, зашел так далеко потому, что это было как спорт для меня; радовался братству, возникшему из этих встреч. Но где-то внутри я понимал, что проект никогда не осуществится. Это просто не могло случиться. Хочу сказать, что никогда не забывал, что на самом деле мы взрослые мужчины, уважаемые люди. Всегда поступаем как нормальные мужчины. Мы подчиняемся законам, платим налоги, честно зарабатываем себе на жизнь, ведем скромное, достойное существование. Мы — не те люди, которые нарушают законы. Мы — не те люди, которые похищают знаменитую актрису и стараются удержать ее силой, пытаются насиловать ее. Нет, мы не похожи на таких типов. Ведь это было бы сумасшествием. Я… я собирался поднять этот вопрос на следующей встрече. И рад, что он встал теперь. — Он еще раз, мигая глазами, посмотрел на каждого в поисках взаимопонимания. — Конечно, вы сможете понять это. Говорить о таком проекте — одно дело. Воплотить его в действительности — это сумасшествие.
Шивли, сжав кулаки, угрожающе пошел на Бруннера. Он навис над бухгалтером, объятый неуправляемой яростью:
— Черт подери, мы вовсе не сумасшедшие — вы, вы сошли с ума! Вы полностью обалдели. Так привыкли быть ничтожеством, что не верите в людей, которые хотят кем-то стать.
Наблюдая эту сцену, совершенно зачарованный, Адам Мэлон испытывал странное чувство: как будто он наблюдал такую же перепалку раньше, и она также происходила между Шивли и Бруннером. И, хотя на этот раз все было грубее, он не очень тревожился именно потому, что сцена была знакомой. Тем не менее, он молчал, не высказывая своего мнения. Весь их проект, его удача или провал зависели от того, что происходило сейчас.
— И позвольте мне рубить с плеча, — говорил Шивли Бруннеру. — Как вам кажется, все, что мы спланировали, нереально. Но Шэрон Филдс — ведь она реальна. Это живая женщина, с грудями и задницей, и ей нравится трахаться. Это доказано. Это она сама сказала. И четверо нас, мы — нормальные парни, которые хотят удовлетворить ее желания. Поэтому мы планировали, как познакомиться с ней как-то драматически, что понравится ей. Затем, ведь мы договорились, что все остальное будет зависеть только от нее. Так почему же мы действуем не как нормальные, взрослые люди? Мы ведь согласились, не так ли? Здесь нет такого преступления, как искалечивание, убийство или что-нибудь еще в этом духе. Нет даже похищения для получения выкупа, или мести, или еще чего-то незаконного, просто план захвата для встречи с этой леди. Просто временный захват — хотим узнать, сможем ли получить какое-то удовольствие от нее или нет. Ты действительно спятил со страху, Лео. Так что прекрати ходить кругами, пытаясь исказить наши намерения, говоря нам, что попытка найти способ для получения удовольствия нереальна. Проблемы связаны не с нами, а с тобой, Лео. Неужели тебе не хочется пережить хоть один момент удовольствия в твоей проклятой, вонючей жизни несчастного евнуха?
Йост дернул Шивли за рукав:
— Не жми на него, Шив. Успокойся. Он придерживается своего мировоззрения. Это не значит, что я полностью согласен с Лео. Но не побоюсь заявить, что наполовину согласен с ним. Мы пережили массу удовольствий, воображая, что возможно такое фантастическое приключение, представляя, каким оно было бы, если бы проект оказался работоспособным. Но позвольте мне быть честным с вами. У меня тоже есть свои сомнения, предчувствие, что, когда придет время, мы даже не попытаемся по-настоящему воплотить в жизнь наш проект.
Шивли двинулся к Йосту:
— Гови, черт тебя подери, мы же все сделали. Не смей ходить здесь и пороть всякую чушь, ведь ты сам, своими руками выполнял все задания проекта. Ты смог заставить жену отпустить тебя на эти две недели, ведь это так? Что ты собираешься делать эти две недели, если уже получил их? Какого дьявола, почему ты так стремился получить свободу на эти две недели?
— Ну, догадываюсь, что и сам не знаю, — растерялся Йост.
— Зато я знаю, — угрожающим тоном заявил Шивли. — Знаю за тебя. Потому что в душе и где-то в яйцах тебе хотелось, чтобы это произошло. Ты хотел, чтобы тебя несло к цели вместе со всеми. Ты хотел испытать удовольствие, если кто-то проведет тебя к цели.
Йост позволил ему произнести эти слова и почти невольно кивнул:
— Да, я… я догадываюсь, что втайне действительно хотел, чтобы это случилось. Полагаю, что не желал подстрекать кого-то или нести основную ответственность. Думаю, что просто хотел пуститься в путь со всеми, если кто-то другой превратит проект в реальность.
— Ладно, мы сделали его реальностью для тебя, Гови, — сказал Шивли; напряжение в его голосе несколько снизилось. — Мы практически достигли цели. Адам и я намерены идти вперед. Все, что остается сделать тебе, — это присоединиться и заплатить наличными за часть удовольствия, если все пройдет удачно. Так что мы проложили и смазали путь для тебя, парень. Что ты скажешь на это?