— Билл, пожалуйста, попроси кого-нибудь позвонить в советское посольство и выяснить, там ли сейчас Тиханов. А потом звякни мне сюда. Буду ждать твоего звонка.
— Ладно, посмотрим, что можно сделать. Стой там.
Лиз положила трубку и послушно осталась стоять возле телефона. Она была слишком возбуждена, чтобы сидеть, и поэтому стояла, гадая, действительно ли за ее невероятной догадкой, основанной на несовпадении деталей, скрывается сенсационный факт, способный все-таки помочь ей сохранить за собой рабочее место и Париж.
Лиз следила за часами. Прошло шесть минут, прежде чем телефон наконец зазвонил.
Траск тоже не стал тратить время на предисловия:
— Лиз, в советское посольство позвонили, как ты и просила. Да, министр иностранных дел Тиханов сейчас находится здесь, что вряд ли вызывает удивление, поскольку он постоянно мотается по всему свету. Завтра возвращается в Москву.
— Нет.— Лиз удержалась от того, чтобы заорать во все горло, но возбуждение все равно сквозило в ее голосе.— Билл, не дай ему уехать. Его должны задержать и допросить…
— По какому поводу?
— По поводу убийства французской девушки вчера в Лурде. Той самой, о которой я тебе говорила.
— Ах вот что. Ну и как же я, по-твоему, должен задержать министра иностранных дел Советского Союза?
— Обратиться с заявлением в Сюрте, чтобы его не выпускали из страны, пока не допросят.
— Если бы Сюрте решилась его задержать, то только выдвинув против него обвинение в преступлении. Что ты можешь ему предъявить?
— Возможно, он убил девушку, чтобы изъять у нее какую-то компрометирующую его информацию.
— Лиз, я говорю о настоящих уликах, о неопровержимых фактах.
— Таких у меня пока нет. Но пусть мне дадут хоть малейший шанс…
— Сначала позволь мне закончить, Лиз. Даже если бы в распоряжении Сюрте были подобные улики, полицейские все равно ни черта не смогли бы сделать. Я доходчиво объясняю, юная леди? Сергей Тиханов — министр иностранных дел Советского Союза. Дипломат высшего ранга, находящийся во Франции с визитом. Ты когда-нибудь слышала о такой штуке, как дипломатический иммунитет?
— О черт! Но он не посмеет к нему прибегнуть.
— Еще как посмеет. Уверяю тебя, Советы используют дипломатическую неприкосновенность без раздумий. Да и какая, собственно, разница? У тебя все равно на руках ничего нет. И вообще, кончай толочь воду в ступе. Забудь ты этого Тиханова. Высматривай Деву Марию. Ясно тебе? Таков мой приказ.
— Слушаюсь, босс,— сказала она тоненьким голосом.
— Это приказ, запомни,— грозно повторил Траск.— Так что берись-ка снова за работу. Наковыряй нам чего-нибудь в Лурде.
Услышав громкий щелчок, Лиз тоже положила трубку.
Опустошенная, она рухнула на стул. Еще одна надежда на выживание оказалась разбита. А она так отчаянно старалась, цеплялась за малейший шанс! Вытащив из пачки сигарету, Лиз закурила, чтобы успокоиться. Должна же она хоть что-то выжать из этого злосчастного городишки! Думать было трудно, голову сковало будто железным обручем. Мыслей никаких не осталось, только гудящая боль. Ну ладно, тема не принята. Где же взять другую, пусть вшивенькую, но приемлемую? В неповоротливом мозгу всплыло имя единственного человека, способного дать материал. Эдит Мур.
Лиз неохотно позвонила в справочную и спросила номер того ресторана, то ли совсем нового, то ли обновленного, который называется сейчас «Чудесный ресторан мадам Мур». Узнав номер, она набрала его. Трубку подняла какая-то женщина. Лиз сказала, что хотела бы поговорить с мистером Регги Муром:
— Скажите ему, что звонит Лиз Финч из АПИ, американского пресс-синдиката. Хочет кое о чем поговорить.
Долго ждать не пришлось. Регги был тут как тут. Его голос с акцентом, выдававшим уроженца не самой аристократической части Лондона, буквально источал мед.
Однако в этот момент Лиз меньше всего хотелось меда.
— Мистер Мур, я собираюсь написать статью о вашей жене. Хотела бы взять у нее интервью о том, как она исцелилась, что думает по поводу своего скорого провозглашения новой чудо-женщиной Лурда. На нашей международной линии это будет материал номер один. Как вы думаете, она согласится?
— Я… я уверен, что она будет в восторге.
— Вот и прекрасно. Давайте договоримся встретиться в вашем ресторане завтра в два часа дня. Попьем чайку, поговорим об исцелении. С вас — факты, с меня — статья.
— Буду счастлив оказать вам услугу,— радостно закудахтал Регги.— Договорились на завтра. Жду с нетерпением.
Снова кладя телефонную трубку, Лиз не испытывала никаких сладостных ожиданий. Ее мысли вертелись вокруг ее блестящей соперницы Маргарет, которая раскапывает сейчас блестящий скандал вокруг не менее блестящего Андре Вирона.
А ей самой достались крохи — какая-то занюханная Эдит Мур.
В сотый уже раз Лиз испытала желание наложить на себя руки, но потом философски рассудила: пусть девушка еще поживет, помучится, найдет свой шанс и использует его на полную катушку. А для начала, чтобы не одолевали грустные мысли, выйдет на улицу и купит себе полный пакет эклеров.
* * *
Возвращение из Бартре в Лурд было быстрым.
Всю дорогу Аманда слушала в своем «рено» радио, весело подпевая мелодиям французского попурри. На сиденье справа от нее лежали оригинал и три фотокопии последнего дневника Бернадетты. Все, что ей нужно.
Въехав в Лурд, она поймала себя на том, что стала внимательнее смотреть на магазины, отели и кафе, на набожных паломников. Ведь у нее под боком был материал, который опустошит этот городок, не оставив и следа от нынешней его жизни. До какой-то степени ей было жаль, что городку уготована судьба французских Помпей. Пусть Лурд оказался фальшивкой — он все равно помогал миллионам доверчивых людей во всем мире, по-своему облегчал их участь, дарил большинству надежду. И тем не менее, попыталась уверить себя Аманда, то, что она вскоре сделает с этим городом, будет по достоинству оценено всеми рационально мыслящими, цивилизованными людьми, для которых высшее значение на земле имеют честность и правда.
На подъезде к гостинице «Галлия и Лондон» Аманда начала подыскивать место для парковки. К счастью, оно нашлось очень быстро. Подхватив с сиденья дневник и три его копии, Аманда со всех ног понеслась в гостиницу, сгорая от желания увидеть Кена и заставить его собственными глазами прочитать эти материалы. Она думала, что Кен отдыхает в постели после очередного изнурительного похода к гроту. Однако его не было ни в постели, ни вообще в номере. Вместо него на кровати лежала записка — сложенный вдвое лист писчей бумаги, на котором значилось имя Аманды.
Развернув записку, она едва смогла разобрать почерк. Однако никаких сомнений быть не могло: это послание от Кена. Расшифровывая каждое слово, Аманда медленно прочитала: