– Дай мне! – слова сами вылетели изо рта Ивана.

– Нет, – в лице Хохлова было что-то от средневекового фанатика. – Я – первый!

– Дай, я забью! – пообещал Голицын.

– Дай Ване! – подключился Глеб.

– Пусть бьет Голицын, у него лучше всех получается, – добавил Семак.

– Прекратить разговоры! – диким зверем прорычал Пашка. – Сказал – я, значит – я! И не спорить с капитаном!

Мяч, пущенный Хохловым, просвистел мимо шлюза, даже не задев дужки.

– Черт! – не смог сдержать эмоций Глеб.

– Ладно, эти щас тоже смажут, – с деланным оптимизмом проговорил Климов. – Кто там у них бьет?

– Мазовецки, – сообщил Семак.

– Промажет! – убежденно заявил Меньшиков. – Два раза в одну воронку снаряд…

– Попадает, – убитым голосом закончил за него Соколов. – Еще как попадает…

Его слова потонули в радостном крике приветствовавших успех своего игрока европейцев.

Игра завершилась.

Кавторанг Гайдуков всепроникающим торнадо ворвался в раздевалку, где понуро сидели проигравшие.

– Позор! – начал он с самого порога. – Стыд и позор! Других слов просто подобрать не могу! Вести «три-ноль» – и так безвольно проиграть! Семак, у вас что, руки отсохли – мячик роняете? – Тут же досталось Генке – он сидел ближе всех к двери. – Ну да что там говорить о вас, когда наш капитан такое вытворяет?! Хохлов, какого лешего вы взялись бить штрафной, когда в команде, по сути, есть штатный пенальтист? – набросился куратор на капитана.

Даже не расстегнувший К-комбинезон, Пашка сидел молча, тупо уставившись взглядом в одну точку. Возможно, он сейчас вообще не видел и не слышал разбушевавшегося Гайдукова.

– Молчите? – не унимался кавторанг. – Нечего ответить?! Хорош капитан! Впрочем, нет – никакой вы больше не капитан! Снимаю вас с этой должности!

– Прошу прощения, од-сун, – поднял внезапно голову Меньшиков. – Капитана может разжаловать только команда…

– Вот как?! Ну, так давайте! Приступайте! Кто за то, чтобы освободить Хохлова от должности, в полном несоответствии которой он только что перед всеми расписался? Ну?

Иван поднял руку. С секундным опозданием к нему присоединился Семак. Еще через пару секунд – Климов.

– Что?! Только трое? – удивился Гайдуков. – А вы что же, Соколов?

– Не вижу в этом никакого смысла, од-сун, – бесцветным голосом проговорил Глеб. – Что толку махать кулаками после драки? Все равно в этом сезоне нам уже больше не играть. А дальше – посмотрим…

– А вы, Меньшиков? – перевел куратор взгляд на Сергея.

– Од-сун… Товарищ начальник факультета! Я – против! – решительно заявил тот. – Зачем вы так? Пашке и так сейчас хуже всех нас!

– И поделом! – бросил кавторанг. – Своими руками отдать победу в руки противника!

– Может, оно и так, од-сун… Только вас, товарищ начальник факультета, там не было! – поднял на Гайдукова полные слез глаза Меньшиков.

– Что?.. – казалось, куратор был обескуражен. По крайней мере, Иван впервые видел кавторанга таким растерянным.

– Мы сами выбрали себе капитана, – дрогнувшим голосом продолжал между тем Сергей. – Сами и проиграли. Ответственность на всех. Разве что Иван с Глебом всегда были против Пашки…

– Я не снимаю с себя ответственности! – вскинул голову Соколов.

– Ну-ну, – хмыкнув, Гайдуков повернулся к Ивану.

В душе Голицына вновь схлестнулись противоречивые чувства.

– Я считаю, что Хохлов, безусловно, виноват в поражении, – тщательно подбирая слова, проговорил он. – Но не он один… И… – Он бросил быстрый взгляд на Глеба – Соколов сидел с каменным лицом. – Мы сами должны во всем разобраться, од-сун!

– Молоко еще на губах не обсохло – самим разбираться! – рявкнул кавторанг, обводя курсантов бешеным взглядом. Пять пар упрямых глаз – Пашка по-прежнему был где-то далеко – так и не опустились под его тяжестью.

– Всех в Москву… – в ярости прошипел куратор. – В двадцать четыре часа – первым же транспортом!.. Вы еще не знаете Гайдукова! Вы еще его узнаете!

Оглушительно хлопнула дверь – покидая раздевалку, кавторанг с мясом вырвал из гнезда мощный доводчик.

20

Это был первый раз, когда слова Гайдукова оказались пустым звуком: ни в двадцать четыре, ни в тридцать шесть, ни в сорок восемь часов никто их никуда не отправил. Даже напротив, встретившись с курсантами на утро, куратор процедил сквозь зубы нечто малочленораздельное, что при наличии некоторой фантазии у слушателей можно даже было принять за извинения. Похоже, Москва, с которой кавторанг, несомненно, связался еще вечером, не сочла повод для расправы существенным.

Тем не менее, было ясно, что не склонный к уступчивости Гайдуков ничего не забыл и еще найдет случай расквитаться с «молокососами» за неповиновение.

Тем временем во втором полуфинальном матче «Цзе ши хуань хунь» на удивление легко разделалась с довольно сильной командой Австралии – «пять-два» – и теперь в июньском финале должна была встретиться с одолевшим россиян «Конкордом».

– Вот уж никак не думал, что в решающем матче придется болеть за китайцев, – мрачно сказал по этому поводу Иван. Они с Глебом только что покинули полигон анша Жиы. Поделив российскую делегацию на две команды, Фантомас устроил между ними настоящее сражение – хотя и с учебными, но плюющимися вполне взаправдашними парализующими зарядами бластерами. Голицын, Соколов и примкнувший к ним по воле преподавателя Климов загнали противника в самый дальний конец лабиринта, где и расстреляли почти в упор. Обычно не слишком щедрый на награду анш Жиы оценил их победу двадцатью восемью баллами: по десять Глебу и Александру, восемь Ивану, не сумевшему уклониться от одного из выстрелов и получившему касательное «ранение» в левую руку. У противника очки заработал один лишь Семак – пять. Как показала проверка, это как раз из его «Шилка» был задет Голицын.

– Нет худа без добра, – глубокомысленно заметил Соколов в ответ на реплику друга по поводу финала. – Зато, если «Цзе ши хуань хунь» выиграет, мы окажемся единственной командой, сумевшей обыграть чемпиона!

– Угу, очень по-русски, – кивнул Иван. – Ну да ладно, уж в следующем году мы им покажем!

Глеб как-то не слишком весело улыбнулся. Они уже подходили к своему жилому сектору.

Наскоро ополоснувшись в душе и натянув свежий форменный комбинезон, Голицын поспешил на смотровую площадку, где его, как обычно перед ужином, ждало свидание с Эммой. Вприпрыжку промчавшись по коридорам и пару раз едва не налетев на возвращавшихся со своих занятий курсантов, Иван вихрем вылетел на условленное место. Площадка была пуста. Ничего удивительного, впрочем, в этом не было: Маклеуд всегда немного задерживалась. Бросив взгляд на часы – времени до ужина было еще полно – Иван прислонился спиной к стене и принялся ждать.