В этот момент в зал ворвалась шумная толпа ночевавших в городе фанатов, и разговор прервался.
На вокзале в Белгороде фанатов встречал высокий мужчина лет под тридцать, одетый в камуфлированные серо-зеленые брюки и майку цвета хаки. Представился он Алексеем, и у Ивана создалось твердое впечатление, что это его настоящее имя.
– Я смотрю, из основы ты один? – без особого любопытства поинтересовался Алексей у Дикого.
– Ну, – кивнул фанат. – Остальные же у нас крутые, что твои Гималаи. На планере полетели.
– Ясно, – кивнул Алексей. – Все, как договаривались?
– Не совсем… – слегка замялся Дикий. – Тут это… Еще трое без документов.
– Еще трое? Ты же говорил, всего двое!
– Говорил… А теперь, выходит, пятеро…
– Слушай, о таких вещах предупреждать надо! – нахмурился Алексей. – Двое – это понятно, ну пусть даже трое, но пятеро! Куда ж я, по-твоему, их всех дену?
– Понимаешь, спонтанно вышло… – развел руками фанат.
– Вечно у вас, пионеров, все спонтанно! – сердито бросил Алексей. – Ну ладно, поместятся – повезу, нет – добирайтесь как хотите, два раза ездить не стану.
– Поместятся! – горячо заверил его Дикий. – Там две девчонки – их можно на колени посадить…
– Ну-ну…
На привокзальной площади их ждала потрепанная жизнью тонированная кремовая «Нива Тайга». Распахнув единственную дверцу и наклонив вперед спинку водительского сидения, Алексей повернулся к пятерым потенциальным пассажирам: Ивану, Глебу, Лере, фанни Маше и фану Хохлу-младшему.
– Ну что, пионерия, четверо назад, один вперед!
Заднее сиденье старой «Нивы» – место не сказать, чтобы уж совсем неудобное. Два пассажира могут ехать даже с некоторым намеком на комфорт, разместившись между широкими колесными арками, если, залезая, не раздерут штаны о торчащие металлические детали склонившего голову в низком поклоне переднего сидения. Присоединение к ним третьего теоретически возможно, но на практике уже чревато существенными неудобствами. Четвертый же пассажир сзади, судя по всему, не снился конструкторам этого легендарного советского джипа и в самом страшном из их снов. Голова его, вне зависимости от роста, неизбежно упрется в потолок – по счастью, довольно мягкий, а ноги… А ноги, по-хорошему, и первым-то троим девать особо некуда.
Иван, залезавший в машину первым, оказался крайним справа. Последовавший за ним Глеб, пытаясь освободить хоть толику места для остальных, словно пресс вдавил его в борт, так что, кажется, кости затрещали. Третьей кое-как втиснулась Лера, а вот фанни Маше ничего не оставалось, кроме как уже ползти по их коленям. В результате голова ее остановилась где-то на уровне груди Ивана, в то время как ноги все еще оставались на улице. Первая попытка втянуть их закончилась тем, что колено фанатки едва не стукнуло Лере по зубам, но тут на помощь Маше пришел Алексей, подперев ее сзади спинкой водительского сидения.
Больше всех повезло фану Хохлу-младшему – на переднем пассажирском сидении он оказался в гордом одиночестве.
– Хорошо, хоть стекла тонированные, – проворчал Алексей, усаживаясь за руль и запуская двигатель. – А то еще кто-то подумает, что я тут трупы перевожу…
Дорогу Иван запомнил плохо: большую часть окна ему загораживала густая копна рыжих волос фанни Маши. Кажется, сначала они двигались по городу, периодически тормозя на светофорах, потом выехали в какие-то поля, пересекли небольшую рощу, потом снова поля – здесь «Нива» свернула с асфальта на разбитую грунтовку, и Машу стало болтать по салону, как белье в стиральной машине в режиме отжима. Наконец Алексей остановил машину возле березового перелеска.
– Выписывайтесь, – буркнул водитель.
С трудом разгибая затекшие конечности, пассажиры принялись выбираться из автомобиля. Тем временем, открыв багажник, Алексей извлек оттуда две большие плетеные корзины.
– Разбирайте, – бросил он, ставя их на траву. – Только две. Знал бы – взял больше. Цвета снимайте – пойдете на шифре. Если кто докопается – скажете, за земляникой пошли. Сочтут, конечно, за идиотов… И в общем-то, не сильно ошибутся, – добавил он вполголоса. – Идите строго на запад – так, чтобы солнце у вас все время было слева. Километров через пять, если все будет нормально, выйдете на бетонку. Это уже будет незалежная. Пойдете по ней направо – там я вас встречу.
– «Шинник» Ярославль навсегда! – крикнул в ответ фан Хохол-младший.
Алексей только рукой махнул.
Маша и Глеб взяли по корзинке, и все пятеро двинулись в указанном Алексеем направлении. Сначала шли полем вдоль края леса, потом вынуждены были углубиться в рощу. Лера и Маша попытались было и правда собирать землянику, но спелых ягод почти не попадалось – видно, рано еще было.
Путь до обещанной Алексеем бетонки занял часа полтора. Еще минут через пятнадцать впереди, наконец, показалась старая знакомая «Нива».
– Добро пожаловать на Украину! – пробурчал Алексей, распахивая обе дверцы.
Харьков, Днепропетровск, Запорожье, Мелитополь, Симферополь и, наконец, Севастополь.
Шесть электричек, две ночевки-«бомжовки» на вокзалах, причем последняя – уже в столице Крыма, менее чем в сотне километров от цели. Лера даже предлагала не заморачиваться еще с одной «собакой» и доехать на «тачке», но, подумав, они все же решили сэкономить – понабравшись наглости у ярославских фанатов, билеты в электричках они теперь не брали. Не прокатило это только однажды – в Запорожье. «Контра» была сурова и непреклонна и грозилась вызвать полицию – или что там у них на Украине, милиция, вроде? Встреча со стражами порядка в планы друзей совершенно не входила, и, махнув рукой, они в конце концов согласились заплатить. Правда, тут же выяснилось, что обилечивать незалежные ревизоры никого не вправе – могут лишь выписать штраф. И тут что-то вдруг на «контру» нашло: внезапно сжалившись, она согласилась взыскать минимальную сумму – как за безбилетный провоз животных. Так и ехали дальше до самого Мелитополя – собаками на «собаке».
«Собака», «контра», «бомжовка»… С младоярославцами расстались еще в Харькове, незаметно потерявшись во время «выдвижения на эстадио», но меткие фанатские словечки впечатались в речь накрепко.
Но вот, наконец, и Севастополь – украинский город русской славы. Маршрутным автобусом – здесь их называют «топиками» – доехали до местечка, именуемого «Пятый километр» – похоже, где-то за городом. Здесь предстояла пересадка на другой «топик» – до Балаклавы.
Глеб настоял на том, чтобы «пробить»… опять этот слэнг! – в общем, чтобы посетить местный рынок. Попросив Ивана с Лерой подождать его на остановке «топика», Соколов исчез в недрах торговых рядов. Вернулся он почти через час – с большой сумкой в руках и страшно довольный. В сумке оказались три мощных фонарика и небольшая картонная коробка. Отозвав друзей в сторонку, Глеб торжественно поднял ее крышку…