На допросе, состоявшемся прямо на борту нещадно трясущегося военно-транспортного самолета, Иван без утайки рассказал все, что было ему известно: о Школе, об Альгере, о Раноле, ну и, естественно, о своей роли в последних событиях. Умолчал только о Лере – так они с Глебом заранее условились. Следователи – а их было аж целых четверо – все подробно зафиксировали – на бумаге, на аудиопленке, да еще вдобавок и на видео сняли. Потом, после посадки, в автомобиле без окон его перевезли в эту тюрьму и поместили в одиночную камеру. На вопросы о судьбе Соколова – как, впрочем, и на любые другие – никто не отвечал.
С тех пор прошло уже не менее двух недель. За это время Ивана всего раз выводили из камеры – на допрос с участием уже совсем других следователей. Те тоже все старательно записывали, но как-то уже без энтузиазма, словно не надеялись услышать ничего для себя нового. И вот – второй вызов.
Охранник ввел Голицына в небольшую комнатку без окон, указал дубинкой на привинченный к полу табурет и, буркнув: «Ждите!», скрылся за дверью. Пожав плечами, Иван уселся на жесткое сидение. Ждать так ждать, ему-то спешить некуда.
Минут через пятнадцать дверь в комнату снова распахнулась, и внутрь вошли двое. При виде первого из них Голицын, словно ошпаренный, вскочил с табуретки, когда же в дверях показался второй, Иван и вовсе решил, что происходящее ему снится, и даже попытался незаметно ущипнуть себя за бедро. Первым был Гайдуков – как и раньше румяный, широкоплечий, в черной морской форме с погонами капитана первого (первого!) ранга на плечах. Вторым… Вторым шел Начальник Школы нард Шидд.
– Ну, здравствуйте, Голицын! – широко улыбаясь, проговорил его бывший куратор.
– Э… Здравия желаю, товарищ капитан второ… прошу прощения, товарищ капитан первого ранга! Э… Аш-марол…
– Садитесь, курсант, садитесь… – бросил альгерд. Он тоже улыбался!
– Да я, в общем-то, некоторым образом, и так уже… – развел руками Голицын, постепенно приходя в себя от изумления. – А вы, простите, какими судьбами?
– Долг службы, – усмехнулся каперанг. – Долг службы… Вы и правда, присаживались бы, Голицын!
Иван послушно опустился на табурет.
Гайдуков и нард Шидд заняли два других, при этом, как заметил краем глаза Голицын, альгерд попытался слегка пододвинуть сидение к столу и недовольно поморщился, когда из этого ничего не вышло.
– Сначала последние новости, – сразу же проговорил каперанг. – Десять дней назад флот Альгера стремительным ударом атаковал группировку Ранолы, занятую оборудованием лунной базы. Противник – под противником я, естественно, имею в виду Ранолу – был разбит, остатки его сил в беспорядке отступили из Солнечной системы. После этого Альгер обратился к правительствам Земли с заявлением о собственной непричастности к июньской атаке. Совет безопасности ООН, собравшись на срочное заседание, принял решение об учреждении специального трибунала, призванного расследовать происшедшие события. Со своей стороны Альгер обязался предоставить трибуналу все необходимые доказательства своей невиновности.
– Операция против Ранолы состоялась благодаря предупреждению, полученному нашими станциями дальней связи, – заметил нард Шидд. – Сообщение было подписано вами и Соколовым.
– Да, аш-марол, – кивнул Иван. – Это сделали мы. Кстати, вам известно, что с Глебом? – повернулся он к Гайдукову.
– С ним все в порядке, – быстро заверил его каперанг. – Сразу же после вас у нас намечено свидание с ним. Сводить вас вместе нам пока запретили, – развел он руками.
– Ясно, – кивнул Голицын. – А известно, что нас ждет?
– А вот с этим пока полная неопределенность, – ответил Гайдуков. – Предложения высказывались самые разные. Одни, я слышал, предлагали вас расстрелять без суда, другие – представить обоих к Герою России. Был и компромиссный вариант – по тихому пустить в расход и представить к Герою уже посмертно… Ладно, если серьезно, то скорее всего, ваша судьба окончательно решится после заседания трибунала, на котором вы выступите, и будет как-то зависеть от его решения по ситуации в целом.
– Ясно, – повторил Иван. – Можно еще вопрос, товарищ капитан первого ранга?
– Сколько угодно, – кивнул Гайдуков.
– На счет вас…
– Да?
– Как вам удалось спастись? Школу-то разбомбили.
– Вообще-то, это государственная тайна, – вновь улыбнулся каперанг. – Но думаю, вы вправе знать. На мой компьютер пришло сообщение о готовящейся атаке. Очевидно, его направил агент Ранолы…
– Нивг, – вставил Голицын.
– Нивг? Нард-кор Нивг? – быстро переспросил Шидд.
– Шпионом Ранолы в Школе был Нивг, – кивнул Иван.
– Надо же! – хмыкнул Гайдуков. – Не знал… Ну да не суть. Пришло, значит, это сообщение. Нужно было немедленно информировать Москву. Выйти на связь прямо из Школы я не мог по чисто техническим причинам. Пришлось мчаться в ближайший городок – а тут и американские бомбардировщики подоспели. Отдельная история, как я потом оттуда на Родину добирался. Выйду на пенсию, напишу мемуары, издам – бестселлер получится. Но пока это тоже государственная тайна, и вот ее вам знать уже совершенно не обязательно, – строго закончил он.
– А другие кураторы? – задал между тем вопрос Голицын.
– Что – другие кураторы?
– Они тоже спаслись?
– Не думаю, – покачал головой каперанг. – У американцев, насколько я знаю, была прямая связь с Вашингтоном прямо из их жилого сектора. Что-то подобное, наверное, было у европейцев и австралийцев. Так что на момент бомбардировки они, скорее всего, были в Школе. Похоже, ими пожертвовали. За остальных – не скажу, но, как известно, свои правительства успели предупредить все, кроме Китая и Индии.
– А курсанты… Все, кто оставался в Школе – погибли?
– Надо полагать, да… – печально проговорил Гайдуков.
– А остальные? Те, кто улетел с вами на экскурсию? – Иван обернулся к альгерду.
– Они в безопасности, – заявил тот. – Все шестеро, кстати, прибудут на заседание трибунала.
– И Эмма тоже?!
– Курсант Маклеуд? Разумеется.
– И… И я смогу ее увидеть? – выдохнул Иван.
– В свое время, Голицын, в свое время, – усмехнулся Гайдуков.
– А сейчас, курсант, расскажите нам все, что вам известно о роли в этой истории нард-кора Нивга, – нетерпеливо потребовал нард Шидд.
С Глебом они встретились на следующий день, точнее – поздним вечером, в темном, окруженном высоченной стеной тюремном дворе. Бросились друг к другу, обнялись – охрана не препятствовала. Вообще, после посещения тюрьмы Гайдуковым и Шиддом отношение к нашим арестантам радикально изменилось. Им выдали новую одежду, что любопытно – синие комбинезоны Школы, и постельные принадлежности, тюремную баланду сменил обед из трех блюд, а охранники перестали по поводу и без повода размахивать перед носом своими дубинками.