– Сила тяжести внутри есть? – уточнил я, при помощи едва заметных импульсов двигателя маневрируя так, чтобы подобраться как можно ближе к гостеприимно распахнутому отверстию. Интересно, кстати, как в него при действии на планетах предполагалось попадать? Здесь же ни одной лестницы не видно. Или предполагается, что у того, кто купил себе гигантского боевого робота, денег на снабжение его экипажа устройствами антигравитации точно хватит?
– Нету, – тяжкий вздох, в принципе, и без слов мог послужить вполне достаточным ответом. – Бултыхаемся тут, как… Эй вы, инвалиды, кто из относительно здоровых ближе к выходу? Идите почетный караул высокому начальству организовывать!
Сразу за шлюзом меня встречала одноглазая мумия с сервоприводами. Во всяком случае, именно так выглядело жуткое нагромождение из фиксирующих повязок, скрывающих девяносто процентов тела, даже в условиях невесомости шевелящегося исключительно при помощи внешних устройств. Подобные штуки надеваются поверх одежды этаким медицинским экзоскелетом и вместе с большим количеством обезболивающего дают раненым возможность действовать. Даже в том случае, если движение идет во вред держащемуся из последних сил организму. Негуманно, особенно, если сам больной не хочет жертвовать своим здоровьем, восстанавливать которое потом придется долго и за большую плату. Однако достаточно эффективно в чрезвычайных ситуациях, а потому применяется чаще, чем хотелось бы.
– Эээ…Френк? – с трудом опознал я в мумии одного из старших техников станции по характерной примете – отсутствию зрачков. Вернее, они, конечно, были, но не сильно отличались цветом от белков измененного, позволяя ему видеть в большем диапазоне, чем нормальным людям. Данную мутацию он приобрел, чтобы отыскивать поломки по малейшим следам тепла или электрических замыканий. Интересно, второй глаз у него уцелел или нет? И, если он окривел, то смогут ли обычные врачи вырастить новый такой же, или ему придется в специализированную клинику обращаться. – Ты?
– Игорь, – чуть-чуть обозначил движение шеей мутант. Впрочем, мог и вовсе от знаков внимания воздержаться, притом не только из-за ранения. Будучи одним из заместителей Тома, исполняющего обязанности главного безопасника, он в статусе уступал не сильно. – Рад, что ты тоже уцелел, думал, просто тело с мостика в дыру вынесло. Где тебя носило?
– В космосе, где ж еще, – пожал плечами я, осторожно начиная разгерметизацию скафандра. – После принудительного катапультирования близким взрывом куда еще можно было со станции деться? Боялся включить двигатель, опасаясь привлечь внимание цедашу. Кстати, у тебя тут воды нету? Пить хочу жутко, запас продуктов в этой скорлупе, оказывается, никто на место поставить и не подумал. С самим-то чего стряслось?
– Сначала нашу бронекапсулу, ну, которая в реакторе, почти расплющило, – ответил, передавая мне небольшую бутылочку, лишенную каких бы то ни было этикеток, техник. Внутри, правда, оказалась не вода, а пиво, но возмущаться по этому поводу никакого желания не имелось. При такой жажде мне и содержимое уличной лужи райской амброзией показаться могло. – Стенками вот и подавило, чуть не насмерть. Да потом еще, пока Лейч не вытащил, радиации успели нахвататься по самые уши.
Применительно к потомкам переживших мировую атомную войну людей данный эпитет означал повреждения, в двадцатом веке априори несовместимые с жизнью и заставляющие даже хоронить в закрытом свинцовом гробу. Просто, чтобы у тех, кто будет стоять рядом с могилой, кожа и мясо с костей не слезли. Впрочем, нет худа без добра, сейчас лучевую болезнь лечить не сложнее, чем банальное воспаление легких. Научились вынужденно.
– Сам-то еще держусь кое-как, а напарники вообще пластом слегли, – махнул рукой техник, с едва слышным скрипом сервоприводов.
– Чистые, чего с них взять? Ох, набрал же Олег команду… Впрочем, что я на шефа наговариваю. Если бы Лейч нас из завалов не вытащил, все бы мы там рядышком лежали и к этому моменту уже бы не дергались, – вступил в разговор еще один из уцелевших.
– А сам он где? – Критику в адрес начальства, отличавшегося умеренно расистскими взглядами в отношении измененных, я просто пропустил мимо ушей. Это был охранник арсенала, тяжелый киборг, забывший представиться, видимо, от избытка чувств и не получивший требования сделать этого по той же причине. В отличие от Ли не элитный, а практически кустарный. В которого хирурги напихали самых дешевых имплантатов, которые только смогли найти. Бронеплита на животе, бронеплита на спине, на голове бронекастрюля с дырочками, являющаяся помесью шлема от скафандра и родной головы. Ноги-руки родные, тоненькие и к такой туше очень мало подходящие. Регулярно вынужден принимать таблетки, нормализующие его иммунную систему, пошедшую вразнос после обзаведения искусственными органами, да чистить разлагающуюся от приема лекарств печень. Если парень не сможет находить деньги на то, чтобы поддерживать себя в тонусе, то банально сдохнет от интоксикации. Не сразу, разумеется, за полгода или около того.
– Да тут я, – донеслось из-за близкого поворота коридора. – В кабине, в ложементе отдыхаю, а то ноги гудят. Стоны боли женские слушаю. Ни черта, кстати, не эротично, не понимаю, чего обладатели высоких статусов в них находят?
– Джина не умолкает, – пояснил мне Френк, наблюдая, как я поперхнулся снова поднесенным ко рту пивом. – Отсек со спасательными ячейками раскурочило едва ли не сильнее, чем мостик, а ее там внутри заперло и чем-то покалечило. Вот и хнычет. А подойти к ней никак, болванки интендантовские отстреливаются, гады.
– Чего-чего? – Емкость со слабоалкогольным содержимым опустела, и живот сразу же заурчал, намекая, что не отказался бы от более плотного содержимого. Например, вкусного сочного мяса. Или хотя бы жесткого и отвратительного, но питательного сухпайка. В поисках пищи сделал пару шагов вперед и остановился, поскольку двигаться оказалось больше некуда. Узкая кабина, где все стены занимали разнообразные мониторы и пульты управления, видимо, являвшиеся резервными и предназначенными для использования, в случае отказа нейроконтактов пилота, была забита под завязку. Правда, было в ней лишь трое людей, и двое из них лежали на полу, довольствуясь невесть откуда притащенными лежаками. Однако свободного места все равно оставалось категорически мало. Ну, не десантный это бот, а машина, рассчитанная на одного человека, чего уж тут поделать? – Всем привет, кого еще не видел. Ну-ка, давайте по порядку, какие у нас есть проблемы и чего нужно сделать для их решения?
Станцию разнесло на куски так основательно, что тут явно прослеживались личные мотивы. То ли капитан корабля цедашу, при виде имитаторов ядерных ракет, обгадился перед подчиненными, а потом решил отыграться на людях, то ли на одном из сбитых истребителей летал его единственный сын, а может, любимая женщина… Не знаю и вряд ли узнаю, но ярость свою он выместил на враге с пылом, который у холоднокровного по природе своей существа обнаружить никак не ожидалось. Целых модулей не осталось. Вообще. Все отдельные части станции имели значительные повреждения, и градация их начиналась от «легче переплавить, чем починить» и заканчивалась на «собрать осколки веником». Ну, если верить показаниям радара боевого робота, предназначенного для работы на поверхности планет, а не в открытом космосе. Впрочем, правильность работы его датчиков подкреплялась собственными глазомерными наблюдениями.