Хотя, если честно, не очень-то и хотелось. Как сказал не помню кто: какая радость жить в музее и все свое время тратить на участие в на фиг тебе не нужных торжественных церемониях?
Самое смешное, что и Наполеон тоже не горюет по этому поводу. Ну, то есть ему, конечно, досадно, что наобещанные мной ослепительные перспективы накрылись медным тазом. Но знает-то он о них исключительно с моих слов. То есть чисто теоретически. Сам же он, несмотря на маниловские замашки, весьма скептически оценивал до моего появления возможность заделаться Отцом Нации. Да, собственно, — вообще никак не оценивал. Поскольку понимал, что нереализуемо. Прикидывал, конечно, на себя, не без того… Как любой: что бы вот он сделал на месте короля? Шарахнул бы картечью. Ага… «Кабы я была царица…» Кто не без греха? Но в целом Бонапарт отнюдь не видел себя каждую ночь во сне с короной на голове. Поэтому и не переживает особо. А трудится на том месте, на который поставила его в настоящий момент Революция. Буквально, можно сказать, в едином порыве со всей нацией, да…
Ну и я с ним заодно…
2
До завтрака действительно еще неблизко: местная кухня не спешит идти навстречу чудачествам генерала Бонапарта — готовить завтрак для его людей ни свет ни заря. Потому перекусываем на скорую руку заначенным с вечера хлебом с чистой водой. Здоровая, так сказать, пища. В детстве, помнится, очень любил. Даже выменивал свой школьный завтрак у караульного в Аяччо на кусок солдатского хлеба. Наполеон, не я, ясен перец!.. Затем принимаемся за дело. Дел много…
Казарму нам выделили большую. И требуется ее оборудовать соответствующим образом. Вот только никто кроме меня не знает, каким именно. Иначе стоило просто пригнать солдат и приказать. А так — приходится все своими ручками. И ножками. А также — горбом. Например — чертежные столы к окнам расставлять. Потому что там светло… Блин, что за варварские времена: простейших кульманов нет! И неизвестно, когда их изобретут!.. Я, конечно, озаботился данным вопросом, но сперва же этот кульман еще самому начертить надо! А на чем?! Вот — таскаем… А заодно чертежную бумагу — хорошо хоть Ватман уже придумал изделие своего имени! — и чертежные инструменты… Стеллажи для хранения чертежей… В сумме немалые объемы получаются. Да еще и расчетчикам бумага и столы тоже требуются… А вы что думали: я из пальца цифры для проекта высосу?
— Ампер! Не хватайся за стол в одиночку — надорвешься! Где я еще такого же математика найду?!
Ага… Энтузиаст хренов! Ведь увязался — не отделаться никак. Все-таки, наверное, это не тот Ампер: ну никакого у парня интереса к электричеству не обнаруживается. Зато воздухоплаванием загорелся не на шутку. Чувствую — быть ему Главным теоретиком аэронавтики. Как Келдышу, ага… Если раньше столом не придавит…
— Так!.. Все расставили? Шабаш — завтрак на носу! Пирожные сегодня заработал капитан Берже — не забыли? А сейчас, пока еще есть время…
Это я заранее подстроил. В смысле, чтоб до завтрака осталась некая пауза. Сюрприз, так сказать. С целью показать народу, для чего я их эксплуатирую… Беру с подоконника приготовленный еще с вечера рулон больших листов ватмана.
— Ну-ка, граждане… Вот это вот надо развесить по стенам. Вот здесь… Здесь, здесь и здесь. И тут вот тоже…
Раздаю листы добровольным помощникам. И тотчас помещение наполняется удивленным гулом: ребята, вместо того чтобы вешать листы по стенам, недоуменно пялятся на открывшиеся их взглядам картинки. Приходится подстегнуть моей генеральской властью. Торопливо стучат молотки, вгоняя в штукатурку обойные гвозди — вот тоже беда: нету тут еще обычнейшей канцелярской кнопки! — потом весь контингент замирает, разглядывая вернисаж в жемчужном утреннем сиянии…
— Что это?
— А вот это — то самое, что Республика поручила нам построить. На погибель окружающим тиранам!
Ну что я поделаю — так тогда выражались! И даже похлеще еще. Романтическая эпоха, блин… На акварелях — работы Алексея по моим эскизам — в цвете нарисованы летящие аэростаты. Привязной и управляемый. На летном поле, в окружении маленьких фигурок людей и в воздухе, высоко над землей. И над полем боя — в обрамлении белых облачков шрапнельных разрывов и с развевающимися трехцветными сине-бело-красными флагами Республики за гондолой… Такого здесь никто еще никогда не видел. Это вам не нынешние кургузые пузыри. А больше всего впечатляет зрителей картина, изображающая сброс бомбы с дирижабля на вражеские позиции. Сегодняшний завоеватель пирожного — капитан Берже — просто-таки прилип к ней. Мало что рот не раскрыв. Сообразил…
Ну, чую, что командир первого боевого дирижабля у меня уже есть…
3
После завтрака озадачиваю контингент настоящей работой — на весь день.
Двое — отправляются наконец за солдатиками: удалось заполучить в подчинение моего превосходительства инженерно-саперную роту. Что там за народ — бог весть, но дареному коню… Вот приведут — увидим…
Еще двое — тоже за новобранцами. Но уже иного толка. В Школу государственных работ. Беседовать с добровольцами.
Еще двое — здесь же, в Шале-Медоне. Общаться с курсантами и переманивать тех, кто пообразованнее. Профессор Шарль мне в этом мешать не будет, а на самого отца французского воздухоплавания — Куттеля — мне наплевать: судя по тому, что он все еще пропадает где-то в действующей армии (занимаясь там непонятно чем!), его же собственное детище волнует не очень сильно.
Ампера с парой более-менее волокущих в математике — дык артиллеристы патамушта! — бросаю на работу по специальности: считать, считать и считать!..
Жюно — как моего адъютанта, да и все равно больше некого — оставляю дежурным по штабу и возиться с бумагами.
Остальных — сажаю за чертежные столы. Чертить. Не кульманы — я еще эскиз не нарисовал. Но имеется работа как бы не более первостепенная…
Чертежи цехов. А вы что думали? Что я воздушные корабли на коленке производить буду? Литейная мастерская, механическая, слесарная, столярная, швейная — минимум, без которого не обойтись. Не считая «транспортного цеху» — конюшни не меньше, чем на сотню лошадей. Потому как без лошадиной силы нынче никуда.
Ну а что еще? Мне, похоже, весь станочный парк придется крутить комбинированным конно-ветряным приводом — слава богу, конструкцию я знаю, видел как-то… Смешно? А что делать? До реки здесь далеко, а паровая машина… Было б, конечно, замечательно. Однако запроектировать мне тут сейчас паровой двигатель — это приблизительно, как в наше время установить на заводе ядерный реактор. Можно… Но лучше не нужно. Сложно слишком, потому как… По крайней мере пока.
А еще надо газовое хранилище. Из газгольдеров. Тоже, знаете, не хухры-мухры хозяйство! Нам водорода много потребуется. А производственные мощности газового, блин, заводика таковы, что оставляют желать только лучшего. Потому запас просто необходим. Как здешние воздухоплаватели сами до этого не додумались — аллах акбар!.. Но не додумались… Вот приходится озабочиваться данным вопросом мне.