Татьяна попыталась поменять положение, но ничего у нее не выходило – багажник был слишком узким и коротким. Сколько времени длилась ее мука, Татьяна не знала, но ей показалось, что бесконечно – стало нечем дышать, голова беспрестанно кружилась и девушка снова потеряла сознание. Очнулась от хлынувшего снаружи чистого, холодного воздуха.
Сильные руки схватили ее за локти, вытащили из багажника автомобиля и потащили в подъезд панельной шестиэтажки. Она попыталась что-то спросить, но бородатый ударил ее поддых и до самой обшарпанной двери пристанища бандитов она не смогла больше произнести ни звука. Ее приковали к батарее, поставили рядом с ней ведро вместо туалета, миску с окаменевшей кашей и кружку с водой. Татьяна бросила миску в стену и перевернула кружку. Ее бородатый охранник рассмеялся, показав неровные желтые зубы и покачал головой Татьяна попробовала позвать на помощь, тогда бандит подскочил к ней и ударил по щеке так, что Татьяна стукнулась затылком о стену и едва не потеряла сознание.
– Что вам надо от меня? – испуганно спросила она.
– Узнаешь, – бросил ей кавказец и вышел за дверь.
Больше суток провела она в заточении, проголодалась и хотела пить. Она попыталась позвать своего охранника, попросила его принести еды, но тот только расхохотался опять и показал пальцем на перевернутую миску и пустую кружку. Татьяна поняла, что кормить ее не будут и когда бандит вышел, стала стучать в стену и звать на помощь. Все-таки дом жилой, панельный, разве никто не видел, что ее бесчувственную вытащили из багажника, неужели никто не догадался вызвать милицию. На ее крики влетели два кавказца и стали избивать Татьяну ногами. Она пыталась защищаться, но это было бесполезно. Закончив избивать девушку один из них достал нож и приказал Татьяне высунуть язык. Она сжала зубы и помотала головой.
– Будешь кричать, я тебе язык отрежу! – пообещал бандит и они ушли.
Больше никто к Татьяне не заходил, только из-за двери она слышала голоса, которые разговаривали на резком гортанном языке. Татьяна не понимала наречий и поэтому не могла определить что за люди ее похитили – грузины, чеченцы или ингуши, что им от нее нужно? По обстановке было видно, что Татьяна не первая, кого держат в этой комнатухе. Когда за окном светило солнце и лучи его хоть как-то пробивались сквозь плотные шторы, в комнате становилось светлее и Татьяна видела, что обои в том месте, где она сидела оторваны, а место на трубе батареи, в котором она была прикована стерлось до металла. Видимо узники бандитов от безысходности рвали обои и пытаясь вырваться стерли краску на трубе отопления. Татьяна хотела есть и пить, но попросить боялась – ей не хотелось остаться без языка.
Она не верила, что ее могут убить, она ждала, что ее должны спасти, но помощь не приходила. Да и на кого ей было надеяться – отец сидит за решеткой, а больше до нее никому дела нет. Пошли вторые сутки, отворилась дверь и вошел высокий кавказец. Он осмотрел Татьяну и присел на стульчик, который принес ему охранник Татьяны. Девушка в это время зажмурилась от яркого света, хлынувшего из коридора. Сначала вошедший казался ей мутной тенью, но постепенно она разглядела его черты – хороший дорогой костюм, аккуратная бородка и модные туфли на тонкой подошве, говорящие о том, что их обладатель не нуждается в теплой обуви – он постоянно ездит на автомобиле. Бандит лица не прятал, вел себя уверенно, даже нагло.
– Ты певица? – спросил он.
– Да, – сдавленно ответила Татьяна.
– Я люблю песни, – сказал главный бандит, – только не русские, русские мне не нравятся. Мне нравятся только чеченские.
– Вы чеченцы? – спросила Татьяна.
– Да, мы дети аллаха, – ответил бандит, – меня зовут Аслан. Если ты будешь себя вести так, как я тебе скажу, ты, клянусь тебе, останешься живой.
– Я вам не верю, – прошептала Татьяна, – вы даже не прячете лицо, значит вы не боитесь, что я вас потом опознаю, если вы меня отпустите. Вы просто хотите меня убить, вот и все…
– А ты умная девочка, – сказал бандит, кивнув, – но в этом случае ты не права, ты не понимаешь, что Аслану нечего бояться какой-то девчонки. Ваша милиция продажна, ваши чиновники жадные и им плевать на собственный народ, ваши солдаты продают нам оружие из которого мы их же и убиваем. Русские, вы никогда не сможете справиться с чеченцами, потому что вы все боитесь нас, чеченцев. И не только нас – вы постоянно оглядываетесь на Запад. Вы прислушиваетесь, что скажут там, вы никогда не имеете своего мнения, хотя Россия самая большая и самая самодостаточная страна в мире.
Например, если мне будет нужно, я найду своего врага в любой части света и удушу его своими руками, а ваши враги, наши полевые командиры, убившие сотни ваших русских в Чечне и здесь, В России, спокойно разгуливают по Лондону и вы не можете найти одного хорошего снайпера, чтобы отомстить им. Это потому, что русские – рабская, трусливая нация. Поэтому, девушка, кого мне бояться в этой стране? Кто меня тронет, если у меня в Москве несколько ресторанов, магазинов, казино и русские работают на меня, а русская милиция меня охраняет. Хозяин не боится раба, для раба у хозяина есть кнут. Русским нужен хозяин – еврей, немец или чеченец, кто – это без разницы, иначе русский никогда не будет работать.
Татьяна молчала, пока Аслан говорил, спорить с бандитом было бессмысленно, поэтому она задала вопрос, когда он закончил свою тираду:
– Почему меня здесь держат? Кто вас нанял? Дольская? Или Бальган? Кто?
Аслан ничего не ответил на ее вопросы, усмехнулся. Затем откинулся на стуле, выдержал длинную паузу и стал излагать Татьяне все, что от нее требовалось сделать, чтобы остаться в живых.
* * *
Краб зашел к Бальгану, позвонил в звонок, продюсер открыл дверь, удивленно уставился на Краба, который должен был по его мнению еще находиться в СИЗО, и сразу же оказался схваченным за ухо. На Бальгане был надет стеганный узбекский халат, домашние тапочки, судя по всему, он отдыхал. Краб пригнул продюсера к земле, закрыл дверной замок на два оборота и потащил его в комнату. Бальган не сопротивлялся, только пищал, как крысеныш попавший в мышеловку. Краб толкнул Бальгана и тот кувырком полетел через диван, хотел вскочить на ноги, но поскользнулся на своем лакированном паркете и упал. И тут же из кухни выскочили два крепыша и бросились на Краба. У одного в руках была дубинка, а другой вооружен кухонным ножом.
Первым на Краба налетел вооруженный дубиной. Отцу Татьяны пришлось, уходя от хлестких ударов, отступить два шага назад, подпрыгнуть, повиснуть на турнике, на котором Бальган не висел сроду, и обеими ногами поочередно ударить в лицо нападающему – сначала правой в нос, затем левой в ухо, а потом обеими ногами в грудину. Боец потерялся, стукнул своей дубиной по стене и упал. На Краба накинулся второй с ножом, пытаясь порезать его, но Краб подтянулся, перевернулся на турнике и обрушился ногами на голову нападающего, который в погоне за Крабом подлез со своим ножом под самую планку турника. Удар Краба пятками пришелся крепышу по затылку, тот не удержался и упал на колени. Краб спрыгнул, рывком выкрутил нападающему руку назад, отобрал у него нож и отбросил подальше. В это время второй с дубиной пришел в себя, подскочил ближе и размахнулся, стремясь ударить Краба по голове, но отец Татьяны увернулся и его удар пришелся его же напарнику, сидящему на карачках прямо по спине между лопаток.