* * *
Через десять минут Владик уже сидел на кухне в Татьяниной квартире и уминал за обе щеки содержимое холодильника, из которого Татьяна выкладывала ему на стол. Отсутствием аппетита дальний родственник не страдал, поглощал пищу и питье в больших количествах и нахваливал обстановку на кухне Татьяны. Ему нравился евроремонт и размеры пяти-комнатной Татьяниной квартиры, которую он уже успел вкратце осмотреть и узнал, что она состоит из большого зала и четырех отдельных комнат. В Москве по его словам ему тоже понравилось, но были и отдельные недостатки, о которых он обещал рассказать позже. Владик утолял голод и ему даже не мешал ужасающий запах, который источали его носки. Наверное привык.
Татьяна, выгрузив из холодильника почти все запасы, ненадолго вышла из кухни, из своей комнаты перезвонила матери в Киев и она подтвердила, что когда-то год назад и правда отписала дальней родственнице в Пятки, сообщила адрес Татьяны, мол, они писали, что хотят с Новым годом знаменитую родню поздравить. Да и забыла об этом.
— Я же не знала, что Владик к тебе поедет, — оправдывалась мама.
— Ладно, разберемся, не переживай, всё-таки родня, хоть и дальняя, — сказала Татьяна и попрощалась с мамой.
Родных сестер и братьев у Татьяны не было, двоюродных тоже, а тут получался какой никакой, но брат, хоть и дальний! Родственник! Она положила трубку телефона и вернулась в кухню.
Краб сидел напротив Владика и крутил в руках старую фотографию, которую привез родственник, а когда Владик покончил с остатками пищи и громко рыгнул, Краб поинтересовался:
— Фотография тоже была в трусах зашита?
— Ага, — кивнул Владик, ковыряясь пальцем в зубах.
— Надо её продезинфицировать, — сказал Краб
— Ну, — согласился Владик, который, вероятно, не понял значения этого слова и, может быть, подумал, что Краб предлагает её размножить для истории.
— Так ты покорять Москву приехал? — спросила дальнего родственника Татьяна, убирая со стола.
— Ага, — ответил Владик.
После насыщения в тепле организм его пребывал в упоении и сытости, поэтому отвечать длинно ему не хотелось.
— А чем ты будешь покорять столицу? — спросил в свою очередь Краб.
— Талантом, — ответил Владик, не особо углубляясь в суть дела.
Ему после плотного ужина сильно захотелось спать, что он показывал хозяевам активно зевая, но они почему-то не спешили предложить ему пуховую перину с подушками из пуха гагары.
— А у тебя есть талант? — спросила Татьяна. — Какой?
— Пока не знаю, — зевая в полный рот ответил Владик, — разберемся…
Краб, который понял, что от дальнего родственника так просто отделаться не удастся и некоторое время придется терпеть его рядом с собой, потому поинтересовался — нет ли такой профессии, которой бы Владик владел в совершенстве? Оказалось, что профессиями Владик по его словам, не заверенным никакими официальными документами, владеет очень многими. Он может водить машину, косить траву, пасти скот, класть кирпич, варить металл, строить печи, в общем по его словам: мастер золотые руки. В армии Владик тоже, как оказалось, послужил, но чем конкретно он там занимался, Краб после пронизывающих расспросов так и не понял.
Когда Владика стало конкретно клонить в сон, он едва не свалился со стула, засыпая, Татьяна пошла и постелила ему в гостевой комнате. На настойчивые предложения Татьяны принять душ Владик ответил, что два дня назад перед поездкой в Москву помылся в бане, что считал вполне достаточным для поддержания гигиены тела. Он улегся на чистое белье и моментально захрапел.
Татьяна прикрыла дверь в гостевую комнату и подсела к отцу на кухне.
— Смешной он, — сказала она, — забавный. Пусть побудет пока у нас, я его на работу пристрою, денег дам на первое время. Мне ведь тоже помогли люди, когда я Москву приехала, я тоже должна помогать. Путь он седьмая вода на киселе, но всё же родственник.
Краб восторгов Татьяны не разделял. Ему смешным и забавным этот парень не казался. В дивизии морской пехоты, где он раньше служил таких называли раздолбаями. Поэтому Краб сказал, что по опыту жизненному своему знает, что есть люди, которые способны приносить тем, кто находится рядом с ними одни злоключения. Вот и Владик из их числа. Да он по-деревенски простой и открытый, но недаром же в народе говорят, что простота хуже воровства.
— Сумку с вещами у него украли сразу же по приезду, — загнул один палей Краб, — деньги свои он сразу же в игровом клубе просадил. Что дальше?
— У него и было-то с собой всего тысяча рублей, — ответила Татьяна, — у меня знакомых много, я его пристрою куда-нибудь работать, подыщу ему жилье недорогое. Если человек приехал покорять Москву, пусть попытается покорить. Не на улицу же его гнать.
— Как знаешь, — сказал Краб поднимаясь из-за стола, — по мне так лучше выгнать, сейчас, чем
дать ему денег на обратную дорогу и отправить в деревню Пятки, откуда он и приехал. Ничего у него в Москве не получится.
— Мне тоже так все говорили, когда я в Москву приехала, — возразила Татьяна, — ничего у тебя в Москве не получится, таких как ты там миллионы. А ведь получилось!
— Ты не сравнивай себя и Владика, — посоветовал отец, — ты работяга, а я же вижу, что этот Владик патологический лгун и лентяй.
— Посмотрим, — твердо сказала Татьяна.
Всё-таки это была её квартира и в ней она имела право оставить кого угодно.
— Делай как знаешь, — ответил отец, — а я пойду уже спать.
И тут снизу позвонили в видеодомофон. Какой-то очень поздний гость забрел на огонёк светящихся окон кухни.
* * *
Краб вышел из ванной и подошел к пищащему домофону с экраном с зубной щеткой в руках. Тот самый охранник, что не пускал Владика сообщил, что возле ворот стоит еще один гость, который хочет к ним прорваться. Выглядит гость непрезентабельно — глаз подбит, волосы растрепаны, пальто порвано, рубашка в крови. Шатается то ли от спиртного, то ли от того, что ему по голове сильно настучали. Представляется певцом и постановщиком мюзиклов Алмазом. По физиономии определить невозможно — лжет или нет, потому что правая сторона лица сильно припухла и на лицо с плаката стала не похожа. Татьяна тоже подошла к домофону и велела пропустить к ним гостя.
— Если это не Алмаз, то мы сможем его выставить, — сказала она отцу, — а если Алмаз и в таком виде, то к нам приехал, значит, что-то случилось и с нашей стороны нехорошо морозить его под дверью.
Краб согласился, пошел накинул рубашку и надел штаны, поскольку он уже собирался спать, то был в форме одежды номер один — трусы и майка. Через несколько минут дверцы лифта в подъезде разъехались, Татьяна открыла дверь и увидела певца Алмаза, которого и сама даже не сразу узнала — видно было, что его долго валяли по грязному снегу и пинали ногами, следы от которых отпечатались на изящном когда-то песчаного цвета пальто.