– Преступление не должно остаться безнаказанным! – Самир все еще не мог унять дрожи.
Рамзес положил руку ему на плечо, и они медленно двинулись к выходу.
– Генри Стратфорд знает мою тайну, – с горечью проговорил царь. – То, что он рассказывает, правда. Когда он пытался точно так же погубить свою кузину, я вышел из фоба, чтобы предотвратить преступление. О, если бы у меня тогда были силы!.. Я бы покончил с ним раз и навсегда. Мне следует забальзамировать его, закутать в погребальный саван, засунуть в разрисованный саркофаг и представить миру под видом Рамзеса!
– Это справедливо, – горько усмехнулся Самир. Он чувствовал, как слезы закипают на глазах, но легче от них не становилось. – Что же вы собираетесь делать, сир?
– Разумеется, я убью его. Ради Джулии и ради себя самого. Другого выхода нет.
– Вы будете ждать удобного момента?
– Я буду ждать разрешения. Джулия Стратфорд питает отвращение к кровопролитию. Она любит дядю, ненависть ей чужда. Я понимаю ее чувства, но моему терпению приходит конец. Генри угрожает нам, и мириться с этим больше нельзя.
– А я? Я тоже знаю вашу тайну, сир. Вы убьете и меня, чтобы сохранить ее?
– Я не прошу об услуге тех, кому собираюсь причинить вред. – Рамзес остановился. – А кто еще знает правду?
– Граф Рутерфорд, отец молодого человека, который ухаживает за Джулией…
– А, того юноши с добрыми глазами, Алекса…
– Да, сир. Его отец из тех, с кем следует считаться. Он что-то подозревает. Он способен поверить в случившееся.
– Это знание, – отрава! – воскликнул Рамзес. – Оно смертельнее всех ядов, которые были в моей гробнице. Сначала оно увлекает, потом делает человека жадным, а потом повергает его в отчаяние.
Они дошли до выхода. Дождь не прекращался – Самир видел капли на стекле, хотя и не слышал шума.
– Скажи мне, почему же это знание не отравляет тебя? – спросил Рамзес.
– Я не хочу жить вечно, сир. Помолчав, Рамзес сказал:
– Знаю. Вижу. Хотя в глубине души не могу понять.
– Удивительно, сир, что мне приходится объяснять. Вам известно многое, чего мне не постичь за всю жизнь.
– И все же я буду благодарен, если ты объяснишь.
– Мне кажется, что жить так: долго очень нелегко. Я любил своего друга и теперь беспокоюсь за его дочь, за вас. Я боюсь обрести знание, к которому не готов духовно.
Снова наступило молчание.
– Ты мудрый человек, – наконец сказал Рамзес– Но тебе не следует бояться за Джулию. Я сумею ее защитить даже от самого себя.
– Послушайтесь моего совета, уезжайте отсюда. Идут самые невероятные слухи. Скоро обнаружат пустой саркофаг. Но если вы уедете, слухи утихнут. Им просто придется утихнуть. Человеческий разум не в состоянии постичь это.
– Хорошо, я уеду. Мне нужно снова увидеть Египет. Я должен увидеть Александрию, дворцы и улицы, по которым я бродил. Мне нужно увидеть Египет, проститься с ним и принять современный мир. Но вот когда – это пока вопрос.
– Вам понадобятся документы, сир. В наши дни человек не может существовать без документов. Я подготовлю все необходимое.
Рамзес задумался, потом спросил:
– Скажи, где мне найти Генри Стратфорда?
– Не знаю, сир. Я сам убил бы его, если бы знал это. Когда ему хочется, он живет у отца. Иногда у любовницы. Лучше вам покинуть Англию побыстрее. Месть может подождать. Позвольте мне подготовить документы для вас, сир.
Рамзес кивнул, но кивок не означал согласия. Царь просто признал разумность совета, и Самир это прекрасно понял.
– Как мне вознаградить тебя за преданность? – спросил Рамзес. – Чего ты хочешь?
– Быть рядом с вами, сир. Узнать вас, приобщиться к вашей мудрости. Вы затмеваете все, что я знал раньше. Вы – самая большая тайна. Мне не нужно ничего, я хочу лишь знать, что вы уехали ради вашей же безопасности. И еще: что вы защитили Джулию Стратфорд.
Рамзес одобрительно усмехнулся:
– Подготовь для меня документы.
Он сунул руку в карман и вытащил золотую монету, которую египтянин узнал мгновенно, не разглядывая.
– Нет, сир, я не могу. Теперь это не просто деньги. Это значительно больше…
– Возьми ее, друг мой. Там, откуда я пришел, есть множество точно таких же. В Египте я спрятал сокровища, цену которым сам не в состоянии определить.
Самир взял монету, хотя и не представлял, что будет с ней делать.
– Я могу использовать ее для вас.
– А для себя? Что нужно для того, чтобы ты мог отправиться с нами?
Пульс египтянина участился. Он взглянул царю в лицо, с трудом различимое в полумраке:
– Если вы хотите, сир… Конечно, я с радостью поеду с вами!
Рамзес слегка кивнул. Самир открыл дверь, и царь беззвучно выскользнул под дождь.
Самир еще долго стоял у дверей музея, чувствуя холодные капли на лице и не двигаясь с места. Потом он очнулся, вошел в здание, запер за собой замки и прошел к центральному входу. Огромная статуя Рамзеса Великого возвышалась в вестибюле, приветствуя каждого входящего.
Фигура лишь отдаленно напоминала царя, но Самир почувствовал, что готов поклоняться ей.
Инспектор Трент сидел за своим столом в Скотленд-Ярде, погрузившись в раздумья. Уже пробило два. Сержант Галтон давно ушел. Сам инспектор смертельно устал, но никак не мог перестать думать о таинственном деле, к которому теперь прибавилось еще и убийство.
Вскрытие трупов никогда не привлекало Трента. Но посмотреть на тело Томми Шарплса его заставило одно обстоятельство. В кармане Шарплса была обнаружена золотая монета, как две капли воды похожая на «монеты Клеопатры» из коллекции Стратфорда И еще при убитом нашли маленький блокнот, где обнаружился адрес Генри Стратфорда.
Того самого Генри Стратфорда, который с воплями выскочил сегодня из дома своей кузины в Мэйфейре и утверждал, что на него набросилась мумия.
Да, это загадка.