Перри Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк занимали втроем переднее сиденье в машине адвоката. На заднем находилась клетка с попугаем, покрытая специально сшитым для нее чехлом.
Дрейк посмотрел на часы, заметив:
– Перри, мы туда приедем ни свет ни заря.
– Я хочу поговорить с шерифом и с Эллен Монтейз.
Немного помолчав, Пол проговорил снова:
– Похоже, Перри, что чутье тебе не изменило и на этот раз. Вроде бы Эллен Уоткинс не брала развода с Руфусом Уоткинсом. Мы нашли свидетелей, которые показали, что Эллен Уоткинс сама им об этом говорила. Разговор состоялся за две недели до того, как она начала обрабатывать Сейбина.
– Ты считаешь, что она не могла добиться развода после этого?
– Не знаю, Перри. Но я склонен думать, что у нее не было на это возможности. Она до этого проживала в Калифорнии. На длительный срок, чтобы зафиксировать минимальный период пребывания в каком-то месте, она не уезжала. Если бы она получила развод в Калифорнии, то, согласно законам этого штата, она могла бы выйти замуж вторично лишь по прошествии года с того дня, как он ею был получен. Это ее, разумеется, не устраивало ни в какой мере: она опутала Сейбина через три недели после того, как устроилась в его дом экономкой.
– Ты не считаешь возможным, что она договорилась с мужем, чтобы он получил развод?
– Понимаешь, пока она не подцепила Сейбина, ей не надо было думать о разводе. А после ее замужества ему было куда выгоднее помаленьку ее шантажировать.
– Это твои предположения или же ты говоришь на основании каких-то данных?
– Вроде бы какие-то данные имеются. Нам намекнули, что по банковскому счету Эллен Уоткинс видно, что она довольно часто выплачивает порядочные суммы некоему Руфусу У. Ситу. Попытаемся выяснить, кто он такой. Судя по описанию, он походит на Руфуса Уоткинса, но пока мы не можем сказать совершенно точно, что это одно и то же лицо.
– Молодец, Пол. Теперь у меня есть с чего начать.
– Конечно, против Эллен Монтейз много поднакопилось материала. Кажется, они нашли человека, видевшего ее поблизости от хижины около полудня шестого числа.
– Это было бы скверно.
– Возможно, что это всего лишь разговоры. Я слышал это от своих оперативников в Сан-Молинасе.
– Как только мы прибудем на место, я поговорю с шерифом. Возможно, на сей раз он решится выложить карты на стол.
Делла убежденно сказала:
– Шеф, она не могла его убить. Она его по-настоящему любила.
Дрейк задумчиво проговорил:
– В этом деле два подозрительных лица. Обоих зовут Эллен. Понимаешь, Перри, если ты используешь этого попугая как свидетеля, что Сейбина убила Эллен Уоткинс, районный прокурор повернет твое же оружие против тебя: он сказал, что попугай обвиняет Эллен Монтейз.
Мейсон плутовато подмигнул.
– У этого попугая куда более сложные задачи, Пол!
Кабинет шерифа помещался в южном крыле старого здания суда. Шериф сидел за старомодным бюро со спускающейся крышкой. Под ним был скрипучий стул, который жалобно просился на покой при каждом движении. Мейсон не теряя времени поделился с шерифом своими соображениями. Тот слушал внимательно, не перебивая, а когда адвокат закончил, спросил:
– Это все известные вам факты?
– Я подвел итог всему. Мои карты на столе.
– Вам не следовало получать копии телефонных счетов, потому что у нас возникли осложнения в этом плане. Получилась задержка в ходе расследования.
– Очень сожалею: не предвидел такой возможности…
– Каковы ваши выводы?
– Пока я еще их не сделал. Мне необходимо прослушать весь ход дознания.
– Думаете, после этого вы сможете прийти к определенному решению?
– Смогу. Но, конечно, мне необходимо опросить свидетелей.
– Такой вопрос должен решать коронер, не так ли?
– Да, но я не сомневаюсь, что, если вы подскажете ему, что мне такое дело будет позволено в интересах правосудия, он согласится. Мне думается, что при сложившихся обстоятельствах было бы куда лучше для всех уже на дознании решить, виновата ли Эллен Монтейз или нет. Если она виновата, тогда обвинение выиграет в том плане, что уже здесь, перед присяжными коронерами, я изложу свои факты. Если же она не виновна, обвинение не опозорится, коллегия присяжных вынесет оправдательный приговор.
– Откровенно говоря, я-то думаю, что если районный прокурор и пойдет на такое отступление от правил, то только в надежде, что вы сами себя высечете!
– Ну что же, это меня вполне устраивает! Со своей стороны обещаю сделать так, чтобы у всех создалось впечатление, будто я действую заодно со Спрагом. От него зависит, будет ли так на самом деле.
Шериф выглянул в окно. Было видно, что он обдумывает линию своего поведения. Наконец он сказал:
– Хорошо, я посмотрю, что можно сделать в этом плане… А теперь, вы хотите видеть Эллен Монтейз?
Мейсон кивнул.
– Разрешаю вам пройти к ней в тюрьму. Но только вам одному. Остальные останутся здесь.
Мейсон вошел в приемную тюрьмы. В нос ему ударил тошнотворный запах тюремной дезинфекции. Забранные решетками окна производили угнетающее впечатление на человека, не привычного к этой обстановке.
– Она находится в камере предварительного заключения, – пояснил шериф. – Вон в той половине здания. Их надзирательница – жена начальника тюрьмы. Пройдите в приемную и подождите, пока ее приведут вниз.
Эллен Монтейз появилась минут через пять.
– Чего вы от меня хотите? – спросила она, усаживаясь на стул.
– Помочь вам, если удастся.
– Это невозможно. Я вижу, что увязла так, что не могу пошевелить ни рукой, ни ногой.
Надзирательница сказала:
– Я подожду за дверями.
– И не забудьте поплотнее закрыть двери, – распорядился шериф, – пусть они побеседуют в спокойной обстановке.
Когда дверь закрылась, Мейсон произнес:
– Расскажите мне обо всем.
Ему не понравилось, что Эллен впала в состояние полной депрессии.
– Какой толк, – пробормотала она равнодушно, – наверное, все дело в том, что я была так безмерно счастлива… За все приходится расплачиваться. И потом, зачем так переживать? Единственный человек, которого я любила, убит… И они еще могут обвинять в его смерти меня… Нет, я не стану плакать. Не беспокойтесь. Когда плачут женщины моего возраста, это значит, что они полны симпатии к самой себе, а я не хочу себя жалеть!