На самом деле и возчик, и пассажир заняты лишь одним, весьма важным делом: пытаются определить, как сильно их тряхнет на очередной ямине, чтобы поберечься, и куда прыгать, если подводу начнет засасывать трясина. Такое вот получается веселенькое путешествие.
Я попросил Зосиму, чтобы он положил на телегу побольше сена. У меня были на этот счет свои соображения.
– Зачем столько? – ворчал мой приятель, которому лень было лишний раз сходить к стожку. – Мы что, собираемся ехать на Северный полюс?
– Не бухти. Я помогу, – ответил я, и направился за сеном.
В дальнейшем мои манипуляции нужно было видеть. Доставив охапку сена к подводе, я начинал заботливо ее укладывать – не абы как, а словно сооружая укрытие в виде шалашика. И все это проделывал, демонстративно изображая большую степень осторожности. Со стороны могло показаться, что я готовлю тайник.
Зосима, которому вдруг срочно захотелось покурить, пыхтел трубкой и с недоумением наблюдал за моими манипуляциями. Но помалкивал. И только когда я, перетащив на телегу полстожка, завел Машку в конюшню и на некоторое время закрылся в ней, Зосима не выдержал.
– Ты чего это творишь!? – спросил он, недоуменно хлопая ресницами.
– Что, стало интересно? – ответил я вопросом на вопрос не без самодовольства.
– Дык, понятное дело. Думается мне, что ты затеваешь какой-то шахер-махер.
– Правильно думаешь.
– И что именно?
– Тебе приходилось охотиться на уток с приманкой в виде резинового селезня?
– Ну…
– Аналогичный случай.
– Хочешь сказать, что сено в телеге – это приманка? Для кого? Если для сохатого, то здесь ты, паря, маненько начудил. Это зимой его можно взять на корм из засады. А сейчас для него еды полно.
– Ошибаешься, водитель кобылы. Сено действительно является приманкой, но только не для лося. Есть звери, которые просто мечтают попробовать сено на зуб. Несмотря на то, что они плотоядные.
– Загадками говоришь, – обиженно надулся мой приятель.
– Никаких загадок. Ты ружье снарядил?
– А то как же. – В глазах Зосимы вдруг появилось понимание. – Ну, ты даешь…
– Не дрейфь, – ответил я с преувеличенной бодростью. – По моему уразумению, только так можно решить некоторые деревенские проблемы. Или хотя бы попытаться найти верные пути к их решению. Все, едем.
Ружье держи под рукой. И вообще – не зевай, Фомка, на то ярмарка…
Они должны были клюнуть на мою хитрость. Даже обязаны. Такая у них работа. Если, конечно, топтуны следили за деревней, и моей избой в частности, с надеждой заполучить Каролину. Они просто не могли позволить ей беспрепятственно покинуть контролируемую зону. А что еще могло быть под сеном на нашей телеге, как не беглянка?
Так что наше маленькое путешествие в райцентр никак нельзя было назвать приятным. Мы в прямом смысле этого слова сидели на мягкой сенной подстилке как на ножах.
Зосима вообще измаялся в ожидании небезопасного приключения. Он почему-то сразу и безоговорочно поверил, что его нам не избежать.
И теперь мой бедный приятель, согнувшись в три погибели и нервно ерзая, неустанно передвигался с одной стороны телеги на другую и обратно. Сразу видно старого солдата; такими ухищрениями Зосима старался затруднить прицеливания, если где-нибудь в кустах сидит засада.
– Сороки, – вдруг сказал Зосима и для верности приставил ладонь к уху. – Да, трещат…
Я тоже услышал сорочий гам впереди и кивнул. Несомненно, там кто-то был. Сорока в лесу – что дворовой пес. Все увидит, услышит и всех обругает. Спасу от нее нет, если намереваешься пройти лесом без шума.
– Смотри в оба, – сказал я, поглаживая приклад ружья, прикрытого дерюжкой. – В случае чего – сигай под телегу.
Зосима был дальнозорким и вполне мог разглядеть то, что мне было недоступно.
– Думаешь, пальнут? – спросил он с дрожью в голосе.
– А фиг его знает, кто они и что у них на уме.
– Ядрена вошь… – обречено выругался вполголоса Зосима, и прикипел взглядом к пригорку, где попрежнему раздавалась сорочья трескотня.
Мы так и не заметили их, пока подъезжали к месту предполагаемой засады. И это при всем том, что Зосима был опытным лесным следопытом, способным по сломанной веточке определить, что за зверь прошел, в какое время суток и куда он направлялся.
Но те, кто нас поджидал (если мы, конечно, не ошибались; ведь у страха глаза велики), замаскировались отменно. Возможно, они даже прошли школу выживания в каком-нибудь секретном подразделении. (Естественно, это были мои домыслы).
Наши ощущения нельзя было отнести к разряду приятных. Лично мне казалось, будто я совершенно голый и стою, обвеваемый леденящим ветром, на вершине горы под обстрелом многочисленных глаз. Паскудное чувство. А что поделаешь?
Они выросли перед телегой словно из-под земли. Да, методам маскировки парни обучены и впрямь неплохо, подумал я отстранено.
Один из них был рослым, широкоплечим – ну вылитый рекламный спецназовец. Второй оказался пожиже – ни ростом не вышел, ни статью. Но как раз он держал в руках автомат – десантный вариант "калашникова".
У крепыша из оружия был только пистолет в кобуре, однако, его доставать он не стал.
Оба были в вязаных шлемах-масках с прорезями для глаз и рта. Пятнистые комбинезоны дополняли их угрожающий облик. Будь я более впечатлительным, немедленно попросился бы в кусты по малой нужде.
Я еще раз быстрым внимательным взглядом окинул лесные заросли. Неужели всего двое? Не верю. Должен быть еще как минимум один – на подстраховке. Парни, судя по всему, битые, таких на мякине не проведешь.
Битые или изображают битых, что в нашем случае все едино.
Конечно же, я оказался прав. К моему глубочайшему сожалению. Третьего я не разглядел, но блики от оптического прицела не мог увидеть разве что слепой. Ну что же, брат Иво, ты получил, что хотел.
– Кто такие? – резко спросил крепыш – наверное, старший группы.
Я взглянул на Зосиму. Он молчал, как партизан на допросе – с перепугу заклинило. Чудак человек… Восьмой десяток разменял, а все туда же. Смерть ему, видите ли, страшна…
– Местные мы, – ответил я неторопливо, с ленцой. – А у вас что, учения? Или ловите кого?
Они переглянулись. Какое выражение появилось на лицах парней, я не видел, маски мешали, но в том, что своим спокойствием мне удалось сбить их с панталыку, у меня сомнений не было.
"Спецназовцы" хреновы… Развелось нынче этих пятнистых хамелеонов – пруд пруди. Величают себя секьюрити – и никак иначе. А коснись чего, первыми в кусты ломятся. Тоже мне спецы… по метанию пельменей.
– Это не ваше дело. Документы! – наконец опомнился крепыш, и с места в карьер бросился доигрывать свою роль – ткнул указательным пальцем в сторону заледеневшего Зосимы.