— Нет, — сказал Александр.
— А печник? Я камины класть умею.
— Тоже нет, — ответила я.
Мы обошли почти весь сад, но не встретили ни одного выходца с Кавказа.
— Может, проще загримировать кого-нибудь? — предложил Серебров.
— А кто будет каждый день ездить сюда, чтобы этим заниматься? Лично у меня и в Горовске дел хватает. Нам нужны настоящие, колоритные «лица кавказской национальности».
— Извини, я не подумал…
Мы прошли еще метров двести.
— Саша, ты слышишь? Не пойму, откуда доносятся голоса с южным акцентом?
— По-моему, вон оттуда… — Серебров подошел к кустам и раздвинул их, пытаясь разглядеть, что за ними происходит. — Вот черт, колючие!
— Поранился? — спросила я не без сочувствия.
— Так, пустяки.
— Ты что-нибудь видишь?
— Какие-то черноволосые парни играют в футбол. Ну прямо тбилисское «Динамо»!
— Замечательно. Теперь надо искать, как попасть туда. Не лезть же через кусты.
Мы вышли на импровизированное поле как раз в тот момент, когда высокий парень в джинсах и черной футболке забил гол в ворота, роль которых выполняли два дерева. Я захлопала в ладоши, заставив «футболистов» оглянуться. Серебров поманил их рукой.
— Пятеро. Не много ли? — спросил он меня.
— По идее, двоих бы хватило, но как разбивать такую дружную команду? — шепнула я в ответ.
— Звали? — спросил с виду самый старший по возрасту мужчина.
— Звали. Дэло есть, — стал зачем-то косить под кавказца Серебров.
— Какое? — спросил тот же человек с благородной сединой на висках.
— Моя сэстра вам все объяснит.
Александр, как мы и договаривались, перевел стрелки на меня. Конечно, разговор нам предстоял мужской, но я не видела ничего зазорного в том, чтобы взять инициативу в свои руки. Я и так была старше Саши на пять лет, а новый имидж еще более увеличивал нашу разницу в возрасте.
— Работа, которую мы хотим вам предложить, непыльная, — в отличие от своего «младшего брата», я говорила без акцента. — Вкалывать до седьмого пота не придется, но мозгами шевелить все же необходимо…
— Слушай, красавица, ты как-то сложно выражаешься. Говори прямо, что хочешь? Мы для тебя все сделаем, даже тоннель под Главным хребтом Кавказа выроем вручную.
— Учту на будущее, но пока такой надобности нет. Короче… — Я сделала небольшую паузу. — Тут, в городе, живет один очень плохой человек. Он обидел женщину, нашу родственницу…
— Вот негодяй! Женщин любить надо, а не обижать…
— Он этого не понимает, — продолжила я, — а посему его надо научить уму-разуму. Нет-нет, никакого физического воздействия! Только моральное давление…
— Что значит «моральное давление»?
— Мы хотим, чтобы вы стали постоянно лезть на глаза тому человеку. Пусть у него сложится впечатление, что готовится кровная месть. Повторяю — никаких прямых угроз не должно быть. Просто ходите за ним, многозначительно переговаривайтесь друг с другом у него на виду, разговаривайте по мобильнику с самыми озабоченными лицами…
— С какими лицами?
— С серьезными, — пояснила я, — даже злыми. Демонстрируйте ему мрачную жажду мести. Короче, делайте все, чтобы тот человек почувствовал себя в опасности, но закон ни в коем случае не нарушайте. Понятно?
— Понятно. Мы накроем подонка черным плащом бесчестия, — заявил кавказец. И, наткнувшись на мой встревоженный взгляд, пояснил: — Это я так, фигурально.
— А сколько стоит такая творческая работа? — вылез вперед самый молодой кавказец. Пожилой посмотрел на него с осуждением.
— Вопрос по существу. Аванс — пятьдесят процентов. — Я назвала цифру и со значением посмотрела на своего «младшего брата».
— Чэрез нэделю получите полный расчет, — сообщил Серебров.
Мужчины стали переглядываться. У одного из них я заметила в глазах лукавые искорки и сочла необходимым предупредить:
— Не рассчитывайте, что можно взять деньги и ничего не делать. За вами будут наблюдать со стороны. Если все же надумаете нас кинуть, то на этой «бирже труда» вам делать больше нечего.
— Зачем сразу «кинуть»? Никто никого кидать не собирается. Мы согласны, — сказал седоволосый кавказец, а все остальные закивали.
Я вынула из сумки конверт, в котором лежали несколько фотографий Степанова, а также были напечатаны все необходимые сведения о нем, включая адреса — домашний и жилищно-коммунальной конторы.
— Здесь вы найдете информацию, которая пригодится вам для работы. А теперь самое приятное… — Я слегка подтолкнула Сереброва, давая ему понять, что пришло время выдавать аванс.
Александр достал бумажник и вынул несколько купюр.
— Бэрите и можете прямо сэйчас приступать к работе.
— Повторяю, никакого рукоприкладства и поножовщины, не говоря уже про огнестрел… — напомнила я.
— Красавица, я что, по-твоему, глупый? Зачем нам проблемы с милицией?
— Тогда за работу. Встречаемся здесь же через неделю. До встречи. — Я взяла Сереброва под руку, и мы направились к выходу из Ботанического сада.
— Полина, ты действительно собралась их контролировать?
— Так, время от времени.
Когда мы выходили за ворота, продавец прохладительных напитков оторвал взгляд от «Плейбоя» и сказал нам:
— Приходите еще.
— Может быть, и зайдем, — ответил ему Серебров.
Когда мы отошли подальше, Саша сказал мне:
— О том, что у нищих, которые попрошайничеством занимаются, почти все деньги забирают молодые и здоровые парни, я слышал, но о таком кадровом бизнесе даже не подозревал. Куда только правоохранительные органы смотрят?
— В свой карман, естественно. Я думаю, они не только с работодателей, но и с трудяг навар собирают.
— Полина, а дай-ка мне мою колу. Пить хочется.
— Держи.
Саша открыл банку, сделал несколько глотков и вдруг сказал:
— А знаешь, за такую цену она даже вкуснее кажется.
Метров через пятьдесят я увидела почтовый ящик, подошла к нему, вынула из сумки конверт и бросила его в щель.
— Я думал, сейчас уже никто не пишет бумажные письма, — признался Серебров. — Погоди, отгадаю… Там, наверное, поздравительная открытка какой-нибудь пожилой тетушке, не имеющей компьютера?
— Не отгадал. Письмо адресовано Мишке-сантехнику.
— Степанову? — удивился Сашка. — А что ты ему написала?
Я стала цитировать письмо близко к тексту:
— «Михаил, мои братья долго искали тебя и наконец нашли. Они хотят отомстить за смерть нашей тети Тамары. В России не признают кровную месть. Я не хочу, чтобы моих братьев посадили из-за тебя. Для всех будет лучше, если ты пойдешь в милицию и сам признаешься в убийстве Тамары Вахтанговны. Мы знаем, что ты убил нашу тетю, а присяжных подкупил…» Ну, как тебе?