У банкиров не оставалось другого выхода, и они согласились.

– А теперь поговорим о втором условии. Завтра я приеду на дачу к вам, Саул Яковлевич, с акциями Гурьева. Вы подготовите один миллион долларов наличными и чек на предъявителя еще на четыре миллиона долларов, заверенный по всей форме. Чек должен быть бессрочным. Итого вы мне платите за акции пять процентов от номинальной стоимости акций. Не слышу оваций.

Банкиры были обескуражены. Они рассчитывали расстаться с двадцатью процентами и даже согласились бы на четверть, а тут с них требуют всего пять.

– Мы согласны на ваши условия, – поспешно ответил Шпаликов.

– Это не все, господа. Я вам не очень-то доверяю, мне нужны гарантии. У вас, Саул Яковлевич, молодая красивая жена, она станет моей заложницей на сутки. Когда я буду уверена, что мне ничего не грозит, Анну отпустят. Кажется, ее Анной зовут. Я видела ее в отеле на банкете.

Повисла пауза.

– Как вы себе это представляете? – откашлявшись, спросил Фельдман.

Алина выложила на стол мобильный телефон.

– Она будет получать инструкции по этому телефону. Завтра в три часа дня она выйдет из дома, сядет в свою машину и поедет с дачи в город. Дальше будет все выполнять, не задавая вопросов. Постарайтесь объяснить ей важность соблюдения условий.

– Анна человек дисциплинированный.

– Очень хорошо. Через сутки или раньше она вернется. К тому моменту акции будут в ваших руках, останется лишь избавиться от козла отпущения – грабителя, который объявится в банке на сутки или двое позже.

– Мы все поняли, Алина Борисовна…

– Приятно иметь дело с достойными партнерами.

Она встала и легкой походкой направилась к выходу.

– Стерва! – бросил ей вслед Шпаликов.

4

Чтобы обеспечить себе алиби, Юлия Михайловна Баскакова должна была сидеть возле больного мужа, а значит, не выходить из дома, не появляться на людях и уж тем более, в галерее, а ей очень хотелось попасть в хранилище и осмотреть сейф с документами.

Из кабины грузовика, стоящего напротив дверей галереи, она наблюдала за происходящим со стороны. В кузове стояло десять шкафов, набитых фальшивыми долларами. В кабинете директора на третьем этаже находились другие десять шкафов с настоящими деньгами. Разгрузкой и погрузкой занимался ее сын Алеша с друзьями-студентами, которые, естественно, ни о чем не догадывались. Ребятам предложили подработать и пообещали по двести долларов каждому. От таких предложений студенты не отказываются. Алеша никогда не появлялся в галерее, они с матерью встречались тайком, а муж Юлии считал, что пасынок учится в Лондоне. Так думали все, не только Илья Баскаков.

Алексей подошел к старшему охраннику и предъявил накладные на мебель.

– Мы привезли новые шкафы для кабинета директора, а старые велено вывезти.

– Меня никто не предупреждал, – строго сказал начальник охраны.

– И что мне делать? Уезжать? Могу уехать, но по шее получите вы, а не я. Я доложу хозяину, что меня не пустили, ему придется оплачивать доставку по второму разу. Это удовольствие стоит недешево.

Начальник охраны позвонил домой хозяину. Баскаков крепко спал, накаченный снотворным, а жена сидела в машине в десятке метров от входа в галерею. У нее зазвонил мобильник.

– Юлия Михална, тут ребятишки какую-то мебель привезли. Что мне делать?

– Да, да, все правильно. У Ильи Данилыча опять сердце прихватило, и я совсем забыла о том, что он заказал себе новые шкафы. Проследите за погрузкой, голубчик. У вас же есть ключ от кабинета, там уже все готово. Книги выгружены из старых шкафов и лежат на полу. Приглядите за грузчиками.

– А что делать со старыми шкафами?

– Нам они больше не нужны, пусть вывезут.

Вопрос был решен. Начальник охраны лично открыл дверь кабинета и проследил за работой. Ребята работали добросовестно, уложились в полчаса. Старую мебель погрузили в фургон и уехали. Охранник закрыл кабинет и ушел к себе.

Из дверей лифта в кабинет вышли Дербенев, Шатилов и Воронов.

– Вторая смена, господа. Заполним пустые полки фантиками.

– Для чего ты оставил гору настоящих денег? – спросил Шатилов.

– Мы их запихнем в дальний угол. Нам привезли фальшивок столько, сколько влезет в двенадцать мешков, которые я приготовил для Игумена в гараже. Он понятия не имеет, какая сумма хранится в подвале. Те, что останутся, настоящие, некуда будет запихнуть. Когда в хранилище придут менты, они увидят живые деньги и смогут рассчитать, сколько увезли. Кулешов человек дотошный.

Волков раскрыл один из шкафов и вынул с нижней полки пачку купюр. Выдернув одну, он внимательно рассмотрел ее.

– Качественная работа. Такую можно в обменник нести безбоязненно.

– Где их делают, я не знаю, Лера, но арабы такими фантиками расплачиваются с боевиками на Северном Кавказе. У Мамедова есть на них выход, вот мы и решили, что кроме него качественный товар никто больше достать не сможет.

– Бедный Рашид. Раскрутили мужика на полную катушку.

– Он знает, что делает, – усмехнулся Дербенев.

– Уж кто и бедный, так это наши девочки, – покачал головой Иван. – Особенно Лялька. Ей придется лазить по трубам воздуховода ради фантиков.

– Не волнуйся, Ваня, нашим «вдовам» не мешает попрактиковаться. В любом случае надо оставить Кулешову второй след. Он никогда не поверит, будто Игумен может составить такой безукоризненный план. И будет прав, Результаты должны доказать, что Игумена использовали как рабочую силу, а потом от него избавились. Так что наши девочки делают очень важную работу и свое вознаграждение получат, можешь не сомневаться.

* * *

За рулем грузовика был Алексей, мать сидела рядом, а грузчики-студенты в кузове. Они ехали на старую дачу Томилина, первого мужа Юлии и отца Алеши. Сам Петр Томилин на даче не бывал, он не вылезал из своей квартиры-мастерской в Измайлово. Но сын и бывшая жена бывали там нередко. Дачка так себе, ничего особенного, строили ее давно, когда Баскакова еще была Томилиной и денег в семье не хватало. Теперь у Юлии Михайловны появились настоящие хоромы, дворец, но старая дачка ей нужна была под склад, своего рода тайник. Сделали скрытый вход в подвал, оборудовали его кондиционерами, а на виду у соседей Алеша и его жена Уля занимались садом и огородом, как все смертные. Зимой приезжали редко. Местные жители топили печки дровами, воду брали из колодцев. Деревня была неприметная, а главное, никак не связанная с именем Юлии Баскаковой.

Сын подал матери листок, свернутый вчетверо.

– Дербень оставил тебе. Лежало на шкафу.

Юлия развернула записку.

– Коды! Мерзавец! До последней минуты молчал.