На порог палатки упала женская тень. Владычица его мыслей на мгновение задержалась, по привычке сначала окинула взглядом помещение и только потом уже вошла.
–Привет, красавчик, — обратилась она к Максу, в ее устах эти слова прозвучали чуть более фамильярно, чем следует, но он сделал вид, что ничего не заметил. — Я забираю все машины. Еду за оружием, как мы условились. Ты остаешься здесь. Всем привет. — И, даже не удостоив взглядом Хоакина, шагнула обратно.
–Постой, — окликнул ее Макс.
Она остановилась и с вызовом поглядела на него снизу вверх — Принц был на целую голову выше ее.
–Новые распоряжения, шеф? — слегка покривив рот в усмешке, спросила она. — Мне некогда. Надо еще добраться до места.
–Я же говорил, что поеду с тобой, — сказал Макс и взял со стола автомат. — Эта штука стоит слишком дорого, я должен увидеть ее своими глазами.
–Чушь. — Вероника перестала улыбаться и смерила его холодным взглядом. — Тебе вовсе не обязательно светиться. Ты у нас чересчур знаменит.
–Да и ты звезда хоть куда, если уж на то пошло, — фыркнул Макс. — Новые распоряжения? — Он все-таки не смог удержаться от этой шпильки.
Вероника стояла не двигаясь. Затем она повернула голову к безмолвному свидетелю этой сцены.
–Хоакин!.. — протяжно, на испанский манер проговорила она. — Скажи хоть ты ему.
Хоакин насупился. Ему вовсе не улыбалось поддерживать Веронику Ферреро против Макса, но в глубине души он понимал, что она права.
–Это неразумно, Макс. И опасно.
–Я сказал, что еду, — отозвался Макс, дернув щекой. — И точка.
По его лицу Хоакин понял, что спорить бесполезно. Макс ненавидел всякое противодействие своей воле, и, смирившись, Хоакин со вздохом проверил, на месте ли пистолет. Так, на всякий случай.
–Ладно. Тогда я еду с вами.
–Черт знает что, — проворчала Вероника. — Я что, без вас не справлюсь? Кажется, уж мне-то могли бы доверять.
–Ладно тебе, — примирительно сказал Хоакин. — Ты же у нас не специалистка по ракетам.
–Можно подумать, вы специалисты, не одну небось изобрели, — поддела их Вероника. — Что, я не права? — И расхохоталась, а за ней засмеялись и оба ее спутника.
Двадцать минут спустя вереница джипов потянулась по пустыне. Вероника сидела за рулем головной машины, в которой, кроме нее, расположились Макс и Хоакин. Макс просматривал распечатанные листы с данными о новой ракетной установке и фотографиями испытаний, Вероника молчала, Хоакин рассеянно смотрел по сторонам. Смотреть, впрочем, было абсолютно не на что: белая пустыня, белое солнце, белесое небо. Джип трясся, мотор благодушно урчал.
–Хоакин, ты никогда не думал жениться? — задорно спросила Вероника.
Макс фыркнул. Пот из-под кепи заливал его глаза. Он снял головной убор, вытер лоб и вернул кепи на место.
–Из тебя получится отличный муж, — подкалывала меж тем террористка его помощника. — Ты такой тихий…
–Заткнись, — вяло сказал Хоакин. Он не выносил тряски, и его слегка мутило. Сейчас он вообще сожалел, что поехал с ними, — но после того как Макса в его отсутствие едва не взяли, он старался не оставлять командира одного.
–А ты не хочешь выйти замуж? — спросил Макс внезапно у Вероники.
–Ну да, чтобы стирать чужие вонючие носки и нянчить детей, которые, когда вырастут, может, будут обзывать меня по-всякому? — засмеялась она. — Иди ты к черту!
–Так вот почему ты подалась к нам! — воскликнул Хоакин, делая большие глаза. — Испугалась вонючих носков! А я-то думал…
Вероника залилась веселым смехом, оскалив острые зубы.
–Ну уж не из-за твоих прекрасных глаз, это точно! — заявила она. — И даже не ради твоих, мой Принц.
И она снова задорно расхохоталась. Но Максу не понравилось то, что она сказала, и он отвернулся.
Джипы миновали гряду камней и свернули налево. Тут машины начало трясти так, что Хоакин позеленел.
–Далеко еще? — спросил он, не выдержав.
–Уже приехали, — отозвалась Вероника. — Вот они!
Метрах в двухстах впереди показались приличных размеров фура и джип. К последнему привалились две фигурки, и Макс с удивлением заметил, что одна принадлежит женщине.
–Это Аньес, — объявила Вероника. — Все в порядке. — Она с облегчением вздохнула и просигналила два раза. Аньес — женщина в пестром платке, обвязанном вокруг головы, линялой майке и светлых шортах — просигналила ей в ответ.
Вторая фигурка при ближайшем рассмотрении оказалась громадного роста детиной, лениво перекатывавшим жвачку от одной щеки к другой. Едва Вероника соскочила на землю, из-за фуры показались еще двое. Аньес махнула им рукой, они кивнули и отступили в тень, оставаясь, однако, на виду.
–Привет, Аньес, — сказала Вероника по-французски.
–Привет. Мы уж думали, вы заблудились.
–Меня задержали. — Она мотнула головой в сторону Принца. — Знакомься, это Макс.
–А-а, — вежливо протянула женщина. — Очень приятно.
Макс заметил, что у нее шрам вдоль щеки, что она загорелая, поджарая и мускулистая. Она была некрасивая и не понравилась ему, но он все же заставил себя пожать ей руку. Ладонь женщины оказалась сухой и холодной. На шее у Аньес висел черный шнурок с каким-то замысловатым плоским украшением из непрозрачного темного камня.
–Ладно, — сказала Вероника. — К делу. Мы договаривались насчет автоматов, пулеметов, стингеров… И еще одной штуковины.
–Новейшая русская разработка. — Аньес кивнула. — Ты говорила, что хочешь ее испытать.
–Это было бы занятно, — усмехнулся Хоакин, — но у нас тут нет поблизости самолета с президентом США.
По ставшему тяжелым взгляду Макса он понял, что ненароком сболтнул лишнее, и прикусил язык.
–Откуда у вас русское оружие? — спросил Макс.
–От русских, само собой, — ответила Аньес, усмехаясь. Шрам на ее щеке шевельнулся, как живой. — Все любят деньги… — Она повернулась к Веронике. — И я не исключение.
–Я помню, — отозвалась Вероника. Она похлопала ладонью по чемодану, лежавшему на сиденье. — Окончательный расчет как обычно, когда я все проверю.
–Нет проблем. Автоматы тоже будешь проверять?
–Я всегда все проверяю, — с нажимом ответила Вероника.
Хоакин придержал ее за руку.
–В чем дело?
–Большая машина, отсюда не видно, что внутри, — шепнул по-испански Хоакин, кивая на фуру. — А там может быть засада.
Вероника только головой покачала.
–Сказала же — нечего было за мной увязываться, — отрезала она.
–Вероника!
–Я знаю этих людей сто лет, ясно тебе? Отстань!