– Но, дорогая моя, какое такое дело? У нас нет доказательств, что смерть врача связана с проблемами твоего паренька, как его там… Толика, а уж тем более, что она имеет отношение к гибели Ильи Митрохина! На данный момент существует только одно дело – о том, что твой бывший студент грохнул главу «Фармаконии» из чувства мести.
– И неважно, что Толя не виноват! – сердито буркнула я.
– Но почему ты так уверена? Дашка поначалу тоже полагала, что он чист, как первый снег, но потом всплыл пистолет – разве нормально, что невиновный человек прячет оружие, а потом еще и пытается его забрать, чтобы ликвидировать улику?
– Он же все объяснил, – недовольно поморщилась я.
– Про дорогую сердцу «реликвию», когда-то принадлежавшую отцу? – недоверчиво вскинул брови Сергей.
– А тебе это кажется неправдоподобным?
– Можешь мне поверить, судье и прокурору покажется то же самое!
У Сергея – огромный опыт, и он отлично знает, в каком свете дело представят прокурору.
– Хорошо, – вздохнула я. – А если все-таки предположить, что Толя говорит правду? Если представить, что убийство Ильи Митрохина связано с гибелью Егора Артамонова и оба они имеют отношение к «Голудролу»?
– Если, если… Ты сама-то слышишь себя, Ань? Тебе хочется верить, что мальчишка невиновен! Какие доказательства у тебя есть, чтобы это утверждать?
– Тебе нужны доказательства? Изволь!
Я пошла в спальню, где на прикроватном столике лежал ежедневник Егора. Вернувшись, я протянула его Сергею.
– Что это? – спросил он, вертя тетрадку в руке.
– Это принадлежало Артамонову. Вдова отдала мне ежедневник в надежде, что он сможет как-то помочь. Она не задумывалась над тем, что смерть мужа могла быть не случайной до тех пор, пока я не рассказала ей об Анатолии и…
– Ну вот, ты и эту женщину настропалила! – всплеснул руками Сергей. – Теперь она будет думать над твоими словами, пытаться что-то выяснить, а выяснять-то, скорее всего, и нечего!
– А если есть? – упрямо спросила я. – Тебе ли не знать, как «любят» в полиции раскручивать дела? Толик – первый подозреваемый, причем единственный! Разве так бывает? Почему не работают с остальными – разве может быть такое, чтобы у человека вроде Ильи Митрохина не имелось врагов?
– Это – другое ведомство, Анюта, – вздохнул Сергей, качая большой головой. – К сожалению, там я веса не имею!
Он повертел в руках ежедневник, раскрыл его и бегло пролистал.
– Ты читала его?
– Разумеется, но ничего путного не обнаружила. В принципе, оно и понятно, ведь это всего лишь ежедневник; здесь Егор писал о своих операциях, встречах с коллегами и даже о том, какие продукты нужно купить по дороге домой.
– Не скажи, порой у следствия нет ничего, кроме такой вот тетрадки, и они, шаг за шагом, распутывают дело, вооруженные только сведениями, почерпнутыми из нее. Что бы ты там ни думала, большинство следователей хорошо делают свою работу, и не их вина, что существуют обстоятельства, которые от них не зависят…
– То есть, – перебила я, – ты допускаешь, что есть некие «высшие силы», которые подталкивают следствие в необходимом им направлении?
Сергей лишь хмыкнул в ответ.
– И это говоришь мне ты?! – возмутилась я.
– Я такой же человек, как и любой другой.
– Вот потому-то мы с Дашей и принимаем участие в этом деле… вернее, Даша работает, как профессионал, а я просто делаю, что возможно, чтобы помочь хорошему человеку.
– Хорошо, Ань, а теперь представь на минутку, что все не так, как тебе кажется. Как давно ты не видела своего бывшего студента? Люди меняются!
– Не настолько! – возразила я. – Толик никого не мог бы убить.
– Никогда нельзя знать точно, чего ожидать даже от родных людей, а с Анатолием ты знакома, поскольку он всего лишь учился у тебя некоторое время. Ты знать не знаешь, что случилось с ним за прошедшие годы!
– Ты намекаешь на то, что он может оказаться виновен? – уточнила я.
Вместо ответа Сергей еще раз пролистал дневник Егора.
– Ты читала последние записи?
– Я же сказала, что прочла все от корки до корки, почему ты спрашиваешь?
– Смотри, вот здесь, – он ткнул пальцем в открытую страницу, – телефон какого-то Максима Жаркова.
– Да там полным-полно телефонов – может, это его пациент?
– При желании это можно выяснить, но через две страницы, гляди, написано: «Жарков, 16.30».
– И что?
– А то, что этот человек вряд ли являлся пациентом Артамонова: ты когда-нибудь слыхала, чтобы врачи сами искали больных?
Я все еще не понимала.
– Смотри, сначала Егор записывает чей-то телефон. Потом, очевидно, звонит этому Максиму, и они договариваются о встрече. Насколько я понимаю, если бы этот человек являлся пациентом, он сам позвонил бы врачу, и вряд ли они стали бы встречаться на нейтральной территории – здесь написано: «Кафе «Якорь». Логично предположить, что больной и его врач встретились бы, скорее всего, в больнице, я прав?
Ну надо же, а мне такое и в голову не пришло, хотя я раз десять натыкалась на эти записи! А вот Сергей, бегло просмотрев ежедневник, сразу заметил, что нужно.
– Но ведь эта встреча может и не быть связана с ДТП? – предположила я.
– Я этого и не утверждаю, – пожал он плечами. – Я только обращаю твое внимание на то, что сразу бросается в глаза. Встреча назначена явно после работы, значит, скорее всего, с ней не связана. Это – мужчина, а не женщина, чье присутствие в жизни Артамонова было бы объяснить гораздо легче. Но самое главное не это.
– А что тогда?
– То, что Артамонов и Жарков, похоже, так и не встретились – мы знаем точную дату гибели Егора, и это случилось до того, когда должно было состояться данное рандеву!
Я задумалась. Неужели от Егора избавились, как от человека, который грозил поднять слишком большую волну… как Толик?
– Сережа, мне нужна твоя помощь, – сказала я, решив, что, раз уж он все равно здесь, я могу обратиться с просьбой, которую вынашивала с того самого момента, как поговорила с Олей.
– Опять ты за свое! – всплеснул он руками с выражением отчаяния на лице. – Неужели все, что мы с тобой обсуждали, прошло впустую?
– Это не касается «Голудрола» и гибели Егора, не волнуйся, – поспешила заверить я.
– А, ну тогда валяй – в чем дело?
– Мне нужно найти одного человека. Его уже пытались искать, но так и не нашли. Может, у тебя получится?
– Кто такой? – нахмурился Сергей.
– Я лично с ним не знакома, но он мог бы помочь кое-кому.
– Имя знаешь?