— Контрабанда, — сказал Мазур, ощущая сильнейшее внутреннее неудобство, тоскливую горечь.
— Вот и я так думаю, — кивнул Лаврик. — Шпионаж в пользу третьих стран исключаем автоматически: во-первых, самолет без посадки идет на Кубу, во-вторых, что-то великоват груз для шпионских материалов. Бывают, конечно, исключения, когда сопрут нечто крупногабаритное — новую ракету с истребителя, центнер документации — но для нашего случая это не годится. Хотя бы оттого, будем циниками, что здесь у нас нет ничего такого, изрядно весящего и объемного, что кубинцы возжелали бы у нас спереть. Да и не спирали они до сих пор у нас ничего… Старая добрая контрабанда. Из Бангалы много чего дорогостоящего можно вывезти… Чем и занимается масса народу — и твоя Рамона тоже, как выяснилось… Неплохо придумано. Весьма. Ты по-испански ни в зуб ногой, ни одной накладной прочитать не мог. А там, очень может быть, черным по белому накалякано, что какой-нибудь сто сорок пятый отдельный секретный батальон связи Советской Армии отправляет кубинским коллегам двести кило секретной спецаппаратуры… Что удостоверено подписью представителя означенного батальона К. Мазура. Вполне возможно, что-то такое есть. Не зря же она тебя вперед выпихнула… Летунам, по большому счету, наплевать, что они везут, особенно военным, не привыкшим задавать лишние вопросы. Были бы документы в порядке… Я так прикидываю, вряд ли это первый случай. Не зря ж она три месяца водилась с тем вертолетчиком. Который, кстати, погиб как-то странно. Я тут посидел с местными… понимаешь, в том районе, где он упал, не должно было быть ничьего ПВО. А те, кто в конце концов добрался до места падения, отчего-то уверены, что взрыв произошел на борту. Может, он, осмотревшись, стал задавать неудобные вопросы… Или просто выработал свой ресурс.
Пытаясь улыбаться весело, Мазур спросил:
— Хочешь сказать, что и для меня предусмотрен некий ресурс?
— А запросто, — серьезно сказал Лаврик. — Может, тебе ресурса отведено даже меньше, чем тому летуну. Он-то был простой летун, а ты, о чем красотке прекрасно известно — хитрый спецназ. Мало ли что тебе в голову придет… Ты этот вариант имей в виду и не расслабляйся.
— Тут расслабляйся не расслабляйся… — поморщился Мазур. — Если она мне ночью сыпанет в вино какую-нибудь гадость, не оставляющую следов, но останавливающую сердце — хрен от такого убережешься…
— Ну, не будем так уж пессимистично, — ухмыльнулся Лаврик. — Что-то мне не верится, что тебя собрались использовать, как одноразовый инструмент. Очень уж перспективная фигура прикрытия. К тому же тебя, в отличие от того вертолетчика, можно крутенько шантажировать…
— Это, интересно, чем? — пожал плечами Мазур. — Тем, что я с ней спал? Глупости, она прекрасно должна понимать, что мне за такие забавы выговор влепят, ну, строгий…
— Да я ж не про то, — щурясь в пространство, сказал Лаврик. — За другие забавы и под военный трибунал попасть можно, что бангальский, что наш…
— Что за херня? — сердито спросил Мазур.
— Да никакая это не херня… — Лаврик извлек из нагрудного кармана несколько фотографий и сунул Мазуру. — Поищи знакомого.
Знакомый отыскался на втором по счету снимке — тот самый пожилой кафр, на которого и была устроена засада, которого брал сам Мазур.
— Узнал, — сказал Мазур.
— А хочешь знать, кто он такой? — скучающим тоном спросил Лаврик. — Никакой не наркобарон и не главарь контрабандистов. Это, чтоб ты знал, майор Алентейру из местной спецслужбы. Как раз и занимался контрабандными тропками — и, видимо, невзначай подошел слишком близко к чему не следовало…
— Шутишь, — севшим голосом произнес Мазур.
— И не думаю, — со вздохом ответил Лаврик. — Мы с ним не пересекались, но, по отзывам, хваткий был дядька, копать умел, и если уж садился на хвост, то не слезал…
— Был?
— Точно пока что ничего неизвестно, — сказал Лаврик. — Но интуиция мне вещует, что — был… Что-то мне не верится, что ему могли развязать язык — с него еще при португальцах в охранке пытались шкуру драть, да без толку. Упертый человек… Когда вы уезжали от того места, ты никаких новых участников не заметил?
Мазур нерешительно сказал:
— Вроде бы, когда отъезжали, сзади появился еще один фургончик…
— Все сходится, — кивнул Лаврик. — Обязан был быть кто-то третий. Потому что общеизвестная версия происшедшего такова: неизвестные супостаты подстерегли в укромном местечке машину майора Алентейру и шарахнули по ней из базуки. Во всяком случае, именно такую картину местная полиция и обнаружила, примчавшись по сигналу бдительных граждан: догорающий остов машины, и в ней четыре трупа в состоянии, неподходящем для опознания. Поодаль, в рощице, нашли и трубу — стеклопластиковый тубус от одноразового «Крокетта», ты эту хреновину должен знать… Неплохая имитация террористического акта. Конечно, была третья машина. Подвезли какого-то жмурика, в темпе загрузили на место майора, шарахнули из «Крокетта» и смылись… Вот этим тебя как раз преотлично можно шантажировать. Дерьмом тебя обмазали качественно. Уважаю, — покрутил он головой. — Профессионалы, бля…
— Ну и что ж теперь делать-то? — спросил Мазур с наигранной бодростью.
— Тебе как раз ничего не надо делать, — сказал Лаврик. — Продолжай в том же духе — тесная дружба, постельные развлечения, выполнение с дурацким видом разных пустяковых поручений. А обо всем остальном дядя Лаврик позаботится. Ему не привыкать в грязи копаться. Вопросов не задавай, ответов все равно не получишь…
— Да понимаю, — угрюмо сказал Мазур.
У него имелись кое-какие свои соображения, но он промолчал — еще и оттого, что не решался произнести такое вслух, очень уж тоскливо было бы тогда жить. У Лаврика наверняка те же самые соображения имеются, быть может, уже давно…
Обитатели ближайшего домика (по точным данным Лаврика — десантура, знающая их как военных связистов) проводила троицу откровенно насмешливыми взглядами — Морской Змей, Мазур и Лаврик шагали не в ногу, вразнобой. Троица и ухом не повела. Что поделать, не было в них вбито того автоматизма, что заставляет офицеров сплошь и рядом шагать в ногу, даже когда они вне строя идут куда-то по своим делам. Наоборот, вот это из них старательно выбивали в свое время — кто знает, где и под какими широтами, очень может быть, придется оказаться в роли кучки сугубо штатских субъектов. И вдруг эти субъекты чисто машинально, на рефлексе, идут в ногу… Абзац котенку. Все помнили, на чем провалился мирный ученый и по совместительству агент британской разведки Арминий Вамбери, когда под видом исконно-посконного мусульманина проник в запретную тогда для любого «гяура» Бухару. И язык знал прекрасно, и все обычаи-ухватки, путешествовал себе, никем не заподозренный — но чисто машинально, слушая какой-то местный оркестр, стал отбивать ногой такт. Рядом нашлись люди, знающие, что это чисто европейская привычка, повязали. Ну, выкрутился, правда…